Так что в своей немецкой форме мы
выглядели почти привычно для окружающих. Сонный часовой, по крайней
мере, особенного беспокойства не проявил. Удар ножом. Теперь и не
проявит, а у Чука появилась «трёхлинейка». Низкорослый Гном и
мизерный по сравнению с крепкими разведчиками Ёж выглядят настолько
несерьёзно, что удивлялся часовой уже мёртвым. Мне даже командовать
не надо, мои малолетние убийцы заныкали часового моментально, а мы
с Сержем, не сбавляя шага, дошли до двери и по-хозяйски зашли в
помещение.
Минус ещё восемь и два языка. Удачно
мы в Краславе «Маузеры» подрезали. Хорошие глушители делают мои
мастера. Прямо сонное царство, какое-то. Было, до нашего появления.
Я заглянул в небольшой кабинет и полез шарить по ящикам стола. Серж
с Чуком и Геком занялись допросом. Ёж с Гномом утилизировали трупы
на найденном складе. То есть каждый был при деле.
Закончили через сорок минут, я раньше
всех, поучаствовав в допросе и чаепитии. Делать здесь было нечего,
а информацию мы получили самую полную, какую только смогли. Я же
говорил, что технологии двадцать первого века здесь работают на все
сто. Как только Серж показал оставшимся в живых упырям мои
рекламные фотографии, мы получили самую полную информацию, какая у
них была. Даже пытать никого не пришлось. Увидев фотографию
посаженного на кол Ранке, один упырёк даже обмочился. В своё время
штаны со штурмбанфюрера СС для удобства посадки сняли, а китель
оставили, и выглядел гестаповец потрясающе сюрреалистично.
Перед уходом обоих полицаев
великодушно зарезали, доверив это удовольствие, Ежу, а здание
подожгли. Оставаться здесь было нельзя, скоро прибудет смена,
поэтому мы ушли, по-английски, не прощаясь. Листовки тоже не
оставляли, чтобы не светиться раньше времени.
День мы пересидели в доме полицая на
окраине города, загнав его деда в кладовку на кухне. К вечеру
дождались внучка, отработавшего на своей нелёгкой службе и
приползшего с работы на бровях. Получили ещё немного информации, с
паршивой овцы хоть шерсти клок, и ночью по обновлённым данным пошли
развлекаться, предварительно подпалив дом с трупами.
Весь день с лиц Чука и Гека не
сходило недоумённое выражение – то, что я делал, не укладывалось в
их комсомольских мозгах. Привыкшие к кавалерийским атакам сорок
первого года, когда, в буквальном смысле этого слова, цвет нации
укладывали под пулемёты на заснеженных полях, а диверсионные группы
комсомольцев десятками про-падали без вести из-за данных, которые
под конец никому не оказывались нужны, эти двое находились в
полнейшем недоумении даже не от нас с Сержем. Они с обалдением
наблюдали за действиями Гнома и Ежа, которые вели себя в тылу
врага, как в собственном базовом лагере. Ведь в их понимании это
были совсем мальчишки. Знали бы они, что прошли эти мальчишки за
полтора года войны, и какая у них была школа. Мы с Сержем далеко не
последние инструкторы.