Сердце от его слов споткнулось и заметалось судорожно.
— …Проваливай и не смей возвращаться! — В душу смотрел, рвал ее на части. — Учую поблизости — пожалеешь. Забейся в какую-нибудь нору и носа не показывай. Отныне ты для меня никто, и звать тебя никак.
Он меня все-таки убил. Словами. Лишил последней надежды. Снова повело куда-то вбок, несмотря на то, что лежала, и темная воронка внутри меня расширялась, засасывала внутрь, укрывая мир черной пеленой.
6. Глава 6
Таня
В полубессознательном состоянии, еле балансируя на краю пропасти, слышала холодный убивающий голос Руслана, вспарывающий наживую:
— Кирилл, увези ее.
— Куда? — без единой эмоции спросил бета.
— Мне плевать куда, подальше отсюда.
Любимый, что ты делаешь? Зачем?
Они стояли надо мной и говорили как о вещи, ненужной, сломанной, бесполезной.
— Сдай ее куда-нибудь, скажи, в лесу нашел.
— А дальше?
— Дальше не мои проблемы. — Мне хотелось кричать, но голос больше не слушался, тело не подчинялось. Нет сил. Даже боли не чувствовала, только колючий холод. — Пусть скажет спасибо, что отпускаю... живой.
Я не узнавала его. Вместо Бекетова, родного, любимого, надо мной нависал яростный и страшный в своем равнодушии зверь, которому плевать на мои мучения. Ни сомнений, ни сожалений. Хладнокровный палач.
— Все, увози! Чтобы духу ее поганого здесь не было, — и, перешагнув через мою безвольную руку, пошел прочь.
Не оглядываясь, неторопливо, заправив руки в карманы джинсов и меланхолично пиная перед собой камень, а я смотрела вслед. Все вокруг в темном тумане, а в центе — его удалявшаяся широкоплечая фигура. По щеке горячие дорожки от слез, губы дрожали, но с них не сорвалось ни звука, а внутри расправляла крылья ядовитая пустота. За что он так со мной? Хотелось умереть, но и этого мне не позволили.
Кирилл бесцеремонно подхватил меня на руки, не жалея, резким рывком, причиняя адскую боль. Застонала, не сдержавшись, но ему было плевать, он смерил меня взглядом, полным холодного презрения. Сердце зашлось еще сильнее. Мне неоткуда ждать помощи. Они — стая, они все за него, и я в глазах каждого из них — тварь, посмевшая предать их альфу. Обстоятельства роли не играют, объяснения не нужны, пощады не будет. Безвольной куклой висела в его руках, то и дело проваливаясь в темный туман, пока Кирилл выносил меня из леса. Быстрым шагом, не разбирая дороги, то перескакивая через овраги, то продираясь сквозь кусты. Каждое его движение — пытка, усиливавшая агонию.