— Никогда прежде не слышал этого названия, сударыня. А ближайшие
горы лежат на юге, в двух месяцах пути отсюда.
Айрин впилась в него взглядом широко раскрытых глаз.
— Вы же не шутите со мной, господин Ук-Мак? Ведь это, — широким
жестом она обвела окрестности, — Вайл?
Рыцарь непонимающе наморщил лоб.
— Наше королевство зовётся Эмайн, — медленно проговорил он. — А
что такое — Вайл?
В большом зале маскргского замка шёл пир. Вдоль длинного стола,
громко разговаривая и смеясь, сидели наряженные в бархат и шелка
дворяне. Вокруг сновали слуги в жёлтых коттах, разнося пироги с
мясом и рыбой, зажаренных целиком поросят, фаршированных фазанов,
фрукты, щедро покрытое глазурью печенье… Гости отдавали должное
мастерству поваров, отмечая, что хозяин не поскупился на
драгоценные заморские приправы. Настоянные на травах вина лились
рекой, а чёрное терпкое пиво закатывали в зал целыми бочонками.
Принимая гостей, барон никогда не жалел денег и припасов. Каждый
должен знать, что Стан-Киги способен позволить себе любую прихоть.
И готов великодушно делиться с теми, кому благоволит.
Чтобы развлечь пирующих, в углу наигрывали весёлые мелодии
арфист, трубач, барабанщик и два музыканта с виолами. Бодрые,
временами фальшивые звуки музыки сливались со звоном серебряных
кубков и стуком подносов, задорными выкриками жонглёров в
причудливых нарядах, грызнёй своры собак, дерущихся из-за брошенных
на пол объедков. По этой причине, сидевший на почётном возвышении
хозяин замка не сразу услыхал слова пажа. Лишь после того, как
юноша чуть ли не проорал сообщение в баронское ухо, Юрг Стан-Киги,
нахмурившись, тяжело поднялся из кресла и вышел из зала. Его
раздосадовала необходимость отвлечься от торжества, посвящённого
победе над графом Рин-Раном, убитым в бою лично владельцем
Маскрга.
В свои пятьдесят три года Стан-Киги сохранил физическую мощь и
чудовищную энергию. Без труда обогнав юного слугу, он миновал
изогнутый коридор, поднялся по лестнице и вошёл в богато
обставленную комнату.
Изучающе оглядев шестерых мужчин, чьи лица отражали смятение и
тревогу, барон приблизился к расположенному в алькове ложу. Откинув
покрывало, безо всякого выражения посмотрел на бледное, измазанное
засохшей кровью лицо мертвеца. Круто развернувшись, уставился на
понурого рыцаря в жёлтой порванной накидке, стоявшего в центре
напряжённо застывшей группы.