В которой немного рассказывается об особенностях организации
работы кансильера коронной стражи, упущенных фактах и строящихся
догадках. Еще здесь вновь поднимается вопрос с браваттой торугского
графа и августейшая особа демонстрирует свой тяжелый характер.
Вернувшись в кабинет, Бенедикт прошел за стол и устало рухнул в
кресло. Жесткое и неудобное, сделанное для него по специальному
заказу. В нем невозможно было устроиться удобно и, скажем, попивать
вино, глядя на блеклый свет в узком окне-бойнице. Слишком высоко
расположенное сиденье не давало ногам достать до пола, слишком
короткая спинка не позволяла откинуться назад. В этом кресле можно
было только работать. Да и то приходилось периодически вскакивать и
ходить по комнате, разминая затекшую спину и шею. Но, именно в
неудобном кресле, Бенедикт да Гора был, как он сам это называл,
“максимально продуктивен”.
Стол был завален разноцветными папками. Это не был беспорядок,
хотя именно таковым он и мог показаться человеку стороннему. Это
была система, в которой кансильеру было комфортно. Мерино, сам
рассказывал, любил выстраивать полки и стеллажи в своем
воображении. Бенедикт работал с цветами.
Понимание этого пришло к нему не сразу. Однажды он обнаружил на
столе лист, на котором, поверх ровного и аккуратного почерка писца,
расшифровавшего донесение агента из Оутембри, была жирно выведена
резолюция координатора. Другие чернила и совершенно иной почерк —
на самом деле ужасные каракули! — так привлекли внимание барона,
что он, уже отложив в сторону доклад, все возвращался и возвращался
к нему в мыслях.
И раздражался от этого — ведь ничего примечательного содержание
доклада не имело. Обычный пересказ слухов и разговоров торгового
сословия торгового города. Он уже было собрался отложить все в
сторону и еще раз перечитать донесение — вдруг что-то упустил, и в
этот момент его осенило. Привлек не сам доклад агента, а выделение!
Написанная крупными буквами фраза не привыкшего к перу человека,
очень хорошо выделялась на фоне бледных чернил и аккуратного
почерка писца.
В тот же день он заказал у лучшего в городе переплетчика
несколько десятков окладов для книг из разных материалов.
Удивленный мастер заказ принял и выполнил, правда вышло совсем не
то, что видел в своей голове сам Бенедикт. Оклады получились
толстыми, увесистыми и дорогими даже на вид. Вторая попытка, после
долгих объяснений барона и сетований ремесленника на чудовищную
нелепость данной работы, удовлетворила заказчика чуть в большей
степени. Но опять далеко не полностью.