Простая, казалось бы, вещь! Два листа плотной бумаги, обклеенных
кожей или тканью для большей твердости и сшитых между собой через
тонкую и легкую деревянную рейку. Что сложного! Но переплетчик,
видимо, не желал растрачивать свое мастерство на ерундовые вещи,
буде даже заказчиком выступал родовитый аристократ, норовил выдать
что-то совершенно монструозное, больше подходящее для оклада
священных текстов, нежели простой и удобный рабочий инструмент.
Лишь осознав, что барону требуется ни десять, ни двадцать и даже не
пятьдесят таких вот “изделий” — так он их называл, — взялся за
работу основательно.
В результате Бенедикт получил на руки то, что хотел — удобные
хранилища-обложки — папки, внутрь которых можно было класть листы
бумаги. Но это было только начало пути к его системе.
Затем он, еще триду, а то и две, вбивал в головы своих людей
новые требования: в папки каких цветов какую корреспонденцию
следует класть и где на его столе ее требуется оставлять. Не сразу,
даже до сих пор порой слыша бормотание секретарей про чудачества
кансильера, но ему все же удалось добиться желаемого. И вот тогда,
с тяжелым тележным скрипом, буксуя на ровном месте практически
каждый день, его система начала работать. Что не замедлилось
сказать на результатах работы не только барона, но и всего его
ведомства.
С левой стороны, на самом краю массивной столешницы из
ниальского дуба, лежали тонкие папки, обтянутые небесно-голубым
бархатом. В них на доклад кансильеру помещались самые срочные и
важные сообщения. То, на что нужно посмотреть сразу, как только
вошел. Например, такие, как вчерашние: “Нобиль Речной республики
граф де Вита купил пятьсот штук мушкетов с колесцовым замком” или
“Скафил Тан закупил различного продовольствия на триста
империалов”. Что применительно к делам ведомства значило следующее:
Речная республика продолжает обновлять снаряжение своих войск, а
бывшая столица королевства Скафил готовится к затяжной осаде и
вовсю забивает склады продовольствием.
С другой стороны, и тоже с края, громоздились папки потолще — из
крашеной в темно-зеленой цвет кожи. Там хранилась свежая
перлюстрация писем наблюдаемых дворян Фрейвелинга. Ничего
серьезного, большей частью любовная переписка, заполненная
шаблонами изящной словесности до полной приторности и потери
смысла. Но и в этом навозе встречались алмазы. Не далее как четыре
дня назад, именно в любовной лирике от женатого барона и замужней
графини обнаружились интереснейшие сведения…