И все же, вокзал Хелии был способен
удивить каждого приезжего, будь то мальчишка из глубинки, крупный
торговец из большого города или даже скромный странствующий
священник. Любой гость столицы, с одинаково удивлённым выражением
лица и широко раскрытыми глазами, смотрел на величественную громаду
приближающегося здания. Со множеством арок и контрфорсов, она двумя
крыльями, подобно заботливой матери, обнимала прибывающие по
рельсам поезда. Заставляли собой восхищаться и высокие мозаичные
витражи, запечатлевшие богов Илийского пантеона, и, установленные
вдоль перрона, бронзовые статуи правителей и видных деятелей
Илийской империи. Они отражали своими сияющими боками свет десятков
электрических фонарей, раскинувшихся вереницей ко входу в
здание.
Всё это великолепие показывало
истинный замысел и гениальность архитекторов, инженеров и
скульпторов Илийской империи, весь свет которых был собран в её
столице.
По поскрипывающим металлическим
ступеням вагона на платформу спустился мужчина. Высокий и
худощавый, одетый в хлопчатую светло-серую рясу. С тонкими
мозолистыми руками и коротко остриженным жидким белым волосом. На
его худом лице выделялся острый, устремлённый вниз подбородок и
слегка крючковатый нос. Цепкий взгляд серо-стальных глаз мужчины
напоминал взгляд коршуна, что нацелился на добычу: такой же
целеустремлённый и неумолимый.
Он поправил подвязанный на верёвку
холщовый мешок за спиной и громко втянул носом воздух, наполняя
ощущения новыми запахами, а лёгкие – тяжёлым густым воздухом
столицы.
Прищурившись, он поднял голову вверх,
дабы взглянуть на поднимающееся солнце, но не смог его увидеть. На
его лицо и всю платформу наползла тень от проплывающего сверху
пузыря дирижабля.
Цеппелин, по-видимому, вышел совсем
недавно из воздушного порта, находившегося неподалёку. От
железнодорожного вокзала к нему вели несколько веток, по которым
переправлялись грузы и пассажиры, но громада здания не позволяла
разглядеть другие дирижабли, висящие сейчас в воздухе у причальных
мачт.
Тот, кого звали Пастырь, недовольно
покачал головой. Этот оплот техники и магии вызывал у него
отвращение.
Здания, тянущиеся своими стенами и
шпилями ввысь, закрывая небеса от людских глаз. Наполненные газом
пузатые, словно символ чревоугодия, бочки, закрывающие солнце.
Уродливые паровые коляски для наглых толстосумов, не желающих
размять свои телеса и пешком пройтись по мощеным камнем мостовым.
Рестораны и пекарни для тех, кто не желает самостоятельно
потрудиться, дабы обеспечить себя пищей.