«…всё понимаю, друг мой:
сладость медового месяца, новые знакомства, вхождение в высший
свет, да ещё сугубо деловые хлопоты – как же, целая пароходная
компания, это тебе не дежурная вахта на «Крейсере»! Однако же –
памятуя о службе государевой, которая, смею надеяться, и для тебя
пока ещё не пустой звук, принуждён обратиться с просьбой.
Ведомство, которое я в настоящий момент имею честь представлять, до
крайности заинтересовано в том, чтобы ты изменил планы и предпринял
вояж – и не куда-нибудь, а к берегам Южной Америки, к самым скалам
Магелланова пролива, которыми мы с тобой и с товарищем нашим
Серёжкой Казанковым бредили ещё в Училище. Кстати, о Казанкове – он
сейчас направляется в город Новый Йорк на борту корвета «Витязь»,
где состоит в должности старшего офицера. Да ты, наверное, помнишь
– его спускали на воду в день нашей встрече в Петербурге, и мы даже
слышали учинённую по сему поводу салютацию. Это, скажу тебе,
Гревочка, какая-то нерусская поспешность и поворотливость: всего
полтора месяца прошло с момента, когда судно покинуло стапель
Балтийского завода - а его уже достроили и оснастили для первого
плавания. Глядишь, и встретитесь сmonsieurКазанковым;
конечно, Южная и Северная Америки изрядно отстоят одна от другой –
а всё же это ближе, чем от твоего Остенде или наших столичных
пенатов.
Касательно поручения, которым
моё начальство намерено тебя обременить. По причинам, которые
должны быть тебе понятны, я не могу изложить их в этом послании.
Поступим так: в конце мая я буду во Франции, в Париже, там и
встретимся. Я подробнейше тебе всё объясню, а заодно,отметим
изменение твоего семейного положения, как подобает старым
товарищам. Счастливец ты, Гревочка: мне-то с моими невысокими
чинами ещё нескоро светит получить разрешение на брак; впрочем,
пока я и намерения-то такого не имею. Что до нашего Серёжи, то он,
сдаётся мне, до сих пор хранит в сердце траур по ненаглядной своей
Ninon, и даже недавняя военная компания не принесла бедняге
душевного спокойствия. Ну да Господь ему и судья и
утешение.
Засим - прощаюсь, и рассчитываю
на скорую встречу. По прибытии в Париж потрудись остановиться в
отеле «LeMeurice». Говорят, гостиница
эта весьма недурна; я сам тебя там разыщу.
P.S. Кстати, о жизни семейной –
советую, искренне советую, дружище, помозговать о том, как
представить предстоящую поездку очаровательной madame Grève. Жёны –
они, брат ты мой, такие: неохотно отпускают мужей от себя, особенно
сразу после свадьбы. Не хотелось бы, чтобы моя просьба обернулась
для тебя семейными неурядицами…»