Их в самом деле никто не
беспокоил, хотя на бульваре Сен-Жермен было довольно оживлённо. По
брусчатке тарахтят железные шины экипажей и цокают лошадиные
подковы, с лотков на высоких тонких колёсах торгуют жареными
каштанами, сладостями и имбирным лимонадом. Остроглазые девицы в
крахмальных наколках, с корзинами свежесрезанных фиалок и тюльпанов
предлагают душистый товар фланирующим парочкам. Деловито беседуют
на ходу мужчины в кепи и котелках, а одинокие зеваки, высматривают
свободную скамейку, чтобы устроиться на ней с газетой. Никто ни на
кого не обращает внимания - и только вездесущие гамены шныряют в
опасной близости от карманов прогуливающейся публики.
- Вы бы поостереглись,
Гревочка. - Остелецкий цыкнул на особо шустрого оборванца в драном
солдатском кепи и рабочей блузе до колен, пристроившегося, было, за
спиной у барона. - Вмиг без портмоне останетесь!
Греве покосился на сорванца,
нахмурился и угрожающе поднял трость. Мальчуган отскочил, сделал
непристойный жест и выкрикнул что-то непонятное, но наверняка
обидное. Барон ответил юному прохвосту оборотом из малого
шлюпочного загиба.
- Да оставьте вы его, барон… -
Остелецкий схватил Греве за рукав, не давая тому перейти от слов к
действию. – эти оборванцы тоже, своего рода, парижская
достопримечательность. Сочинения Виктуара Гюго помните? Не
исключено, что вы сейчас едва не вытянули по плечам какого-нибудь
Гавроша. И, не забывайте: мы с вами не в Охотном Ряду. Если так уж
хочется обложить кого-то по матушке – используйте тевтонскую речь,
она в плане сквернословия весьма богата и занимательна.
Говорили они по-немецки,
которым оба владели в совершенстве.
Греве проводил юного парижанина
недовольным взглядом, пожал плечами и двинулся вслед за приятелем.
Тот прав, конечно: имея в кармане шведский паспорт, по которому он
и приехал во Францию, Остелецкий не желал рисковать тем, что в них
опознают подданных Российской Империи – благо соотечественников в
Париже хватало во всякое время года.
- Кстати, как ты прибыл сюда? –
поинтересовался Греве, когда бульвар Сер-Жермен остался
позади.
- А по чугунке дружище, сиречь,
по железной дороге. Из Петербурга до Варшавы, потом до станции
Вержболово. Там вагоны переставили на узкую колею – и привет
Восточно-Прусская Восточная железная дорога! Лучше расскажи, как
сумел уговорить на эдакую авантюру супругу?