Конечно же, ни один из этих закатных трупоедов не посмел
скрестить с ним клинок – они просто расстреляли его из луков. Это,
однако, не имело уже никакого значения: он сумел погибнуть в бою, с
оружием в руках, а значит – заработал свое право на первый бросок
ассегая в загробных львиных охотах. Что может значить такой пустяк,
как три раны в живот, на фоне этого вечного блаженства?
Харадримы всегда умирают с улыбкой, и улыбка эта – как уже
начали догадываться отдельные дальновидные люди – не сулила
Закатным странам ничего доброго.
Глава 34
– Подох, зараза! – разочарованно констатировал белобрысый
детина, аккуратно раздробив каблуком пальцы Мбанги (ноль реакции),
и перевел свои налитые кровью глазки на застывшего чуть в стороне
Кумая. – Но пусть меня повесят, – он перекинул бич из руки в руку,
– если его приятель не заплатит за Эрни всей своею шкурой...
От первого удара Кумай инстинктивно прикрылся локтем, с которого
тут же сорвало лоскут кожи. Зарычав от боли, он рванулся было к
белобрысому – и тогда в дело вступили четверо остальных... Били его
долго, вдумчиво и изобретательно, покуда не сообразили: дальше –
уже без пользы, всё одно отрубился наглухо. А что б вы думали –
кто-то ведь должен ответить всерьез за разбившегося надсмотрщика,
или как?..
Тем часом подгрёб начальник караула, рявкнул: «А ну, кончай
развлекуху!» и разогнал их матюгами по своим постам – ему-то, ясный
перец, лишний жмурик в рапорте вовсе не в кайф. Тут ведь как: ежели
эта скотина окочурится прямо здесь, на месте, – изволь объясняться
с начальником работ (тот еще гусь!), а вот ежели чуть погодя, в
бараке, – тогда пожалуйста: «естественная убыль», и никаких тебе
вопросов... Он кивком подозвал кучку заключенных, боязливо
поглядывавших на экзекуцию из некоторого отдаления, и по прошествии
недолгого времени Кумай уже валялся на гнилой соломе своего
спального места. Впрочем, любому понимающему человеку хватило бы
сейчас и беглого взгляда на этот полутруп в окровавленных лохмотьях
кожи, чтобы понять: не жилец... Надобно заметить, что пару месяцев
назад тролль, будучи тяжело ранен в Пеленнорской битве,
ухитрился-таки обмануть смерть – но на этом, похоже, фарт его
выдохся насовсем.
...Когда конница Йомера прорвала оборону Южной армии и началась
общая паника, инженер второго ранга Кумай оказался отрезанным от
своих чуть севернее лагеря, на территории парка осадных
приспособлений; вместе с ним оказались в окружении семеро бойцов
инженерных частей, над коими ему – как старшему по званию –
волей-неволей пришлось принять командование. Не будучи большим
знатоком военной стратегии и тактики, он ясно понял одно: еще
несколько минут – и вся эта брошенная на произвол судьбы техника
попадет в руки врага; единственное, что остается, – это ее
уничтожить. Железной рукою наведя порядок в своем подразделении
(один из семерых, вякнувший нечто вроде «Спасайся кто может!», так
и остался лежать у вязанки штурмовых лестниц), тролль убедился, что
по крайней мере нафты у них – хвала Единому! – хоть залейся. Через
минуту его подчиненные уже сновали как муравьи, поливая горючим
механизмы катапульт и подножия осадных башен, а сам он поспешил к
«воротам» – разрыву в сплошном кольце повозок, ограждавшем парк, –
где и столкнулся нос к носу с передовым разъездом рохирримов.