...Тангорн отложил составленный Элвис список из примерно трех
десятков вернувшихся и в глубокой задумчивости наблюдал
теперь за чайкой, неотступно следовавшей за кормою «Летучей рыбки».
Она совершенно неподвижно висела в голубой ветреной бездне,
напоминая собою галочку на полях; ту самую галочку, коей надлежит
сейчас пометить одно из имен в списке – того, с кем предстоит
работать. И дело тут не в трудностях конкретного выбора;
печаль состояла в том, что ребята эти – исходя из того немногого,
что ему удалось узнать, – были ему по-настоящему симпатичны.
Идеалисты-бессребреники, чья честность сравнима только с их же
наивностью... К сожалению, втолковать им, что в самОм Лориене (в
настоящем, а не в том, что выстроен их юношеским воображением),
насколько можно судить, ни свободой, ни бессословным равенством
даже не пахнет и что взрастившая их – на свою голову – «продажная
прогнившая псевдодемократия» все-таки имеет ряд преимуществ перед
теократической диктатурой, не представлялось возможным.
Итак, он ищет самых симпатичных и, может быть, самых близких ему
по духу людей Умбара.
Он ищет их, чтобы убить.
Как там говаривал Халаддин? «Оправдывает ли цель средства –
задача в общем виде нерешаемая»...
Глава 45
Умбар, улица Фонарная.
Ночь с 14 на 15 июня 3019 года
Умбарцы в один голос утверждают, что человек, не видавший
Большого Карнавала, не видел вообще ничего в этой жизни; звучит,
наверное, излишне категорично – однако основания для того
имеются... Дело тут вовсе не в красоте ночных фейерверков и
костюмированных шествий, хотя они великолепны и сами по себе:
неизмеримо важнее иное. Второе воскресенье июня – день, когда
разлетаются в пыль все сословные перегородки общества: уличные
девки обращаются в благородных барышень, а барышни – в девок, пара
же комедиантов, которые представляют в лицах анекдот из жизни
славящихся своим тупоумием горцев Полуострова, запросто могут
оказаться на поверку один сенатором, а второй – членом гильдии
нищих; это день, когда время обращается вспять и всякий может
заново обрести свою восхитительно легкомысленную юность – как
теплые ласковые губы незнакомой девушки в черной полумаске, которую
ты похитил в танцевальном вихре у ее предыдущего кавалера; день,
когда наживаться грешно, а воровать – западло