– Да, мамочка!
– Вот и умничка!
Элвис чмокнула его в щеку и выскользнула в коридор; слышно было,
как она отдает какие-то распоряжения недовольно ворчащей Тине.
«Браво, господин барон, – мрачно подумал он, – дожили... любимая
женщина поведет вас за ручку, обеспечивая вашу безопасность –
сами-то вы даже на это уже не способны... Ты и так вышел из игры
битым (что никак не способствует самоуважению), но если ты сейчас и
впрямь послушно дождешься Элвис, то просто потеряешь право
называться мужчиной... Ну а если предчувствие ее не обманывает –
тем хуже для них. И пускай цена ему как шпиону пятак в базарный
день, но уж третьим-то мечом Гондора он от этого быть не
перестал... У него есть Снотворное и мифриловая
кольчуга – рискните, ребята! И пусть ваши головы станут моим
утешительным призом – настроение как раз подходящее... Тьфу ты! –
Он едва не расхохотался. – Кажется, я начинаю всерьез относиться к
женским предчувствиям». Окинул взором пустой сад (из окна второго
этажа он просматривался как на ладони), совершенно безлюдную
Яшмовую улицу с дээсдэшником в полицейской форме... В лавке
Чакти-Вари – сторожевые кобры... И что с того?.. «Черт, – успел
подумать он, перекидывая ноги через подоконник, – клумбу бы не
помять, а то Эли мне за свои левкои голову оторвет...»
...Элвис была уже почти готова, когда уловила краешком глаза
движение в саду. С остановившимся сердцем она дернулась к окну и
узрела на дорожке Тангорна: тот послал ей воздушный поцелуй, а
затем направился к садовой калитке. Шепотом адресовав своему
благоверному парочку выражений, более приличествующих ее портовой
юности, нежели нынешнему статусу, Элвис с некоторым облегчением
убедилась, что барон при оружии и, судя по его походке, явно не
склонен разевать варежку навстречу красотам летнего утра. Он
настороженно миновал калитку, пересек улицу, обменявшись парою фраз
с полицейским, и протянул руку к бронзовому дверному молотку на
входе в ювелирную лавку...
– Та-а-а-а-а-ан!!! – прорезал тишину отчаянный крик.
Поздно.
Полицейский вскинул руку ко рту – ив тот же миг барон, судорожно
хватаясь за горло, осел на мостовую.
Когда она выбежала на улицу, «полицейского» уже и след простыл,
а Тангорн доживал последние секунды. Отравленная колючка,
выпущенная из умпитана – маленькой духовой трубки
дальнехарадских пигмеев, – вонзилась ему в шею, на палец выше
ворота