– Ну еще бы!.. Только разве это возможно?
– Для нашей службы нет ничего невозможного. Нужно только
припомнить об этих людях всё – приметы, дружеские и родственные
связи, привычки... Нам пригодится любая мелочь, так что
напрягите-ка память.
А по прошествии еще получаса комендант слегка прихлопнул ладонью
стопку исписанных листов, лаконично подытожив: «Если они живы –
найдем», и Кумай отчего-то сразу почувствовал: эти –
найдут. «Переодевайтесь, господин инженер второго ранга. –
Гризли указал взглядом на комплект новенькой мордорской униформы
без знаков различия (так тут были обмундированы все – и
конструктора Джагеддина, и обслуга, и безмолвные охранники из
разведслужбы). – Пойдемте, покажу вам наше хозяйство...»
Хозяйство оказалось обширным и разнообразным. Кумая, например,
дожидался великолепный планер невиданной им ранее конструкции:
прямые и узкие, как эльфийский клинок, крылья почти
двадцатиярдового размаха держались, казалось, вообще ни на чем –
какой-то невероятный материал, легче бальсы и прочнее каменной
лиственницы: под стать планеру была и «мягкая» катапульта для его
запуска – ну нет таких материалов в природе, хоть башку рубите! Тут
только механик сообразил, что имеет дело с легендарным «Драконом»
назгулов, дальность полета которого определяется единственным
обстоятельством – сколько времени выдержит без посадки пилот в
своей гондоле. Впрочем, пилотирование «Дракона» Кумай освоил с
легкостью: известное дело – чем совершеннее техника, тем проще она
в обращении.
Одновременно с Кумаем в Дол-Гулдуре объявились четверо
изенгардских инженеров «пробойного огня»: так величали
порошкообразную зажигательную смесь вроде той, что издавна
использовалась в Мордоре для праздничных фейерверков. Изенгардцев
привел сюда Росомаха – невысокий жилистый парень с чуть кривоватыми
ногами, похожий на дунгарского горца; он теперь замещал Гризли,
когда тому случалось отлучиться из крепости по своим секретным
делам. К пробойному огню (его через небольшое время стали называть
просто – порошок) мордорские мастера отнеслись поначалу
весьма скептически: начиненные им каплевидные керамические сосуды с
короткими крылышками летели действительно далеко, почти на две
мили, но вот прицельность, мягко говоря, оставляла желать лучшего –
плюс-минус двести ярдов. К тому же как-то раз «летающая капля»
разорвалась прямо в направляющем желобе, убив случившегося
поблизости рабочего; узнав же от изенгардцев, что такие истории
случаются – «ну, не скажешь, чтоб регулярно, но быва-ат, быва-ат»,
– мордорцы лишь переглянулись: «Слышь, ребята? Ну-ка его на хрен,
этот пробойный огонь, – с ним своих спалишь скорей, чем
чужих...»