– Эй, Элоар, где ты, трус?! Я пришел к тебе взять цену крови за
Тэшгол!
– Я здесь, Морготово отродье, – откликнулся насмешливый голос. –
Иди ко мне, я почешу тебе за ушком!
И – уже своим:
– А ну, без паники, трупоеды! Их всего трое, и мы сейчас сделаем
их, как маленьких! Мочите косоглазого – он старший, и не
подставляетесь ихнему лучнику!
Эльф возник чуть правее костра – высокий, золотоволосый, в
легких кожаных доспехах, – и каждое движение, каждая черточка его
облика рождали завораживающее ощущение гибкой, смертельно опасной
мощи. Чем-то он походил на собственный меч – тонкий мерцающий луч
из голубоватого звездного льда, при одном лишь взгляде на который
делалось холодно в груди. Цэрлэг с хриплым криком взмахнул ятаганом
– ложный выпад в лицо и сразу по дуге справа на опорное колено,
Элоар небрежно отразил удар, и всем, включая даже военлекаря
второго ранга, стало ясно – сержант отхватил кусок не по своим
зубам. Мастер скрадывания и просачивания нарвался на
мастера-фехтовальщика, и весь вопрос в том, с которого выпада тот
его убьет – со второго или с третьего. А лучше всех это понял
Тангорн, который в мгновение ока перемахнул пятнадцать ярдов,
отделявшие его от места схватки, и обрушился на эльфа слева, бросив
беспорядочно отступавшему разведчику: «Спину мне прикрой,
дуралей!!»
Работа истинного профессионала – не важно, в какой области, –
всегда захватывающее зрелище, а уж тут сошлись Мастера – высший
класс. Жаль, зрителей было маловато, да и те, вместо того чтобы
следить за перипетиями сценического действа, занимались в основном
собственными делами – пытались убить друг дружку, а это занятие,
как легко догадаться, требует известной сосредоточенности. Тем не
менее оба партнера вкладывали в работу всю душу, и их филигранные
па математически точно вписывались в перфорации смертоносных
кружев, выплетаемых сверкающей сталью. Кстати, Тангорнова ремарка
насчет «прикрыть спину» тоже была более чем уместна: сержанту
пришлось немедленно принять бой с обоими оставшимися в строю
вастаками – один из них, по счастью, сильно хромал. Халаддину,
вооруженному одним лишь луком, ввязываться в ближний бой – да и
вообще вылезать из темноты – было категорически запрещено; стрелять
же по этому калейдоскопу своих и чужих было бы чистым безумием, так
что он лишь перемещался в некотором отдалении, высматривая
подходящую цель.