— Что такое, старший? Ну чего ты гонишь? Он же захочет
попрощаться!
— Он уже попрощался! — сказал Хунта громко и так посмотрел на
врача, что тот невольно отшатнулся и щелкнул замком поясной
аптечки.
— Как прикажешь, старший.
Кучум опять судорожно вздохнул.
— Сейчас будем спать, милый, — прошептал Хунта. — Спокойной
ночи.
Склиф четким движением вонзил иглу в бедро пса, сжал пальцами
шприц-тюбик и уставился на часы. На пятнадцатой секунде глаза
собаки затуманились, веки начали медленно опускаться. Кучум что-то
прошептал, совсем по-человечески, и застыл. Хунта поднялся на ноги,
сунул руку сзади под шлемофон и поскреб затылок.
— Так, — сказал он. — Я пришлю людей, они заберут этого... — он
брезгливо ткнул пальцем в сторону Фила, над головой которого
работал ассистент. — А ты, пожалуйста, останься здесь. Приедет
Доктор, поможешь ему. Хорошо?
Склиф уселся на снег рядом с Кучумом и осторожно похлопал
усыпленного пса по мохнатому плечу.
— Понял, — пробормотал он, не поднимая глаз.
— Сможешь законсервировать эту штуку? — Хунта покосился на
темное пятно в сугробе.
— Сейчас, — кивнул Склиф и поежился. — Сейчас принесут
тест-кейс, и я все сделаю.
— Не переживай, старик. Дальше будет только хуже, — пообещал
Хунта и тяжело утопал к воротам.
Склиф опять зябко шевельнул плечами и обернулся к сугробу, на
который показал старший. Медик нажал кнопку на поясе, и с его плеча
сорвался луч, осветив снег, усеянный ярко-синими крапинками. Белее
снега, вся в голубых прожилках, в сугробе лежала вещь, когда-то
принадлежавшая человеку.
Рука с острыми когтями вместо пальцев.
***
Бух—бух—бух! Кто—то, торопясь и не скрываясь, кубарем скатился в
подвал по скользкой обледеневшей лестнице.
На голове собаки поднялись и тут же опали пушистые кисточки.
Собака лениво встала на ноги, задрала хвост, рассыпавшийся пышным
султаном, и потянулась. Рядом с ней распрямился человек.
Собака была очень крупная. Высокая, но не длинноногая, а именно
крупная — с широкой грудью, мощными лапами и почти медвежьей
головой. Там, где у нормальных собак бывают уши, у этой торчали
вверх задорные меховые клочья. Спина казалась провисшей — такая
грива наросла у собаки на плечах.
Человек тоже выглядел более чем внушительно. Он, вероятно, и сам
по себе был довольно массивен. А сейчас его увеличивала одежда —
пухлые теплые брюки, толстая куртка до бедер, тяжелые высокие
ботинки с мощной подошвой. Широкий кожаный пояс держал несколько
сумочек—карманов, туго наполненных. Портупея фиксировала компактное
устройство на плече. Лицо человека было почти совсем закрыто: с
боков — поднятым вверх твердым воротником куртки, спереди —
надвинутым на глаза длинным козырьком теплой кепки. Человек
шевельнул плечами, разминаясь, и куртка у него на спине обозначила
небольшой горб. Что-то висело у него там, под курткой, между
лопатками.