В итоге я стал вглядываться в
своё семечко пневмы каждый день, пытаясь понять, как именно оно
работает. И более того, мне было очень интересно, откуда взялись
три единицы, которых не должно было быть – ведь мой запас составлял
ровно 200 единиц. Где я мог заработать пневму?
Однажды я не выдержал и спросил
у Рубари, как у более опытного пользователя здешней
системы:
- Рубари, а бывает так, что
пневма в семечке пополняется сама собой? – и, заметив слегка
раздражённый взгляд, объяснил. – У меня просто откуда-то лишние три
единицы вылезли…
- Б-в-ет! – буркнул Рубари, не
став больше ничего пояснять.
Хотя я, между прочим, мог бы
рассчитывать на более развёрнутый ответ!..
В общем, вопросов по пневме
было очень и очень много, но нормальные объяснения никто мне дать
не мог. Я бы с удовольствием сейчас пообщался с той же Ларой – она
бы хоть поняла, о чём я говорю… Однако ни её, ни других выходцев с
Земли вокруг, к сожалению, не наблюдалось. А беспросветная
дремучесть товарищей по несчастью не давала мне сполна насладиться
радостью чистой теоретики…
Мои мучения закончились вместе
с оттепелью. В один из солнечных дней с запада, скрытого от нас
склонами плато, небо затянуло тучами, а спустя ещё пару часов на
скалу налетела буря. Такая же страшная, как и те, что я видел
когда-то с борта «Пап-ти»… Я даже успел заметить несколько
мэлоннелей, которые в ореоле золотистых искр пронеслись по внешней
стороне воронки…
А потом вдруг резко стало темно
и холодно. Вой ветра давил на уши даже в стенах нашего убежища, а
снежные заряды били так, что на ногах было сложно
устоять.
Товарищи по несчастью почти
сразу спрятались в укрытие. И всю ночь с ужасом слушали, что
происходит снаружи. А я не стал бояться и просто заснул, пользуясь
тем, что испуганные Рубари и Нанна сами смогут поддерживать огонь в
очаге…
За ночь город занесло так, что
передвигаться по улицам пришлось бы по пояс в снегу. К тому же,
снег поначалу шёл с дождём, но вскоре вода замёрзла, превратив все
доступные поверхности в сплошной каток. С помощью топорика и лопаты
мы кое-как очистили поверхность трещины, но сам склон оказался
закован в ледяную корку, и как теперь по нему лазить – было
решительно неясно.
Во всяком случае, Нанне и
Рубари… Но я-то помнил, как в таких случаях поступали земные
альпинисты. Подыскав доску, я вырезал из неё некое подобие сандалии
и вбил в неё короткие гвозди, торчавшие остриями со стороны
подошвы. Лёд, снег – всё это было неважно, ведь сами заморозки
будут недолгими, а сделать нужно было ещё многое.