- А ну, извинись перед девушкой сейчас же, скотина, - негромко, но внятно произнёс он. Тот округлил глаза в искреннем изумлении.
- Чего-о-о?.. Да пошёл ты, - и сбросил его руку, как будто назойливую букашку стряхнул.
- Я сказал, извинись, - Белецкий схватил его за ворот спортивного костюма и подтянул к себе.
- Что тут у вас происходит? - завидев суету возле автомата, к ним уже спешил Жорка. - Какие-то проблемы, Саня? А может, надо кому-то по шее накостылять? - добавил он грозно, немного, впрочем, утрируя, но эффект это возымело моментально. Завидев внушительную фигуру Иванова, грубиян явно струхнул. Он был вовсе не таким уж смелым и безбашенным, каким хотел казаться.
- Ну чего вы, ребята, - он выдавил из себя примирительную улыбку. - Зачем сразу "по шее", да ещё и двое на одного... Давайте как-то по-хорошему решим. Я не хотел...
- Извинись, - повторил Белецкий тоном, в котором звенела сталь. - А не то я твой поганый язык оторву и тебя же сожрать его заставлю.
Парень перевёл взгляд на притихшую с телефонной трубкой в руках Кетеван – не то, чтобы испуганную, но заметно взволнованную - и нехотя, явно превозмогая себя, буркнул:
- Прости, пожалуйста... сестрёнка. Глупость ляпнул. Не подумал. Больше такого не повторится, клянусь!
У Кетеван дёрнулась бровь. Девушка брезгливо искривила губы и повелевающим, поистине царским, жестом отпустила придурка на все четыре стороны. Тот поспешил ретироваться, начисто забыв о том, что ему тоже нужно было куда-то звонить.
Лицо Кетеван моментально поменяло выражение с презрительного на благодарно-сияющее.
- Сандро, Гогия!.. Спасибо вам, мальчики. Вы настоящие рыцари, - девушка одарила своих спасителей широкой белозубой улыбкой, и Белецкий вдруг понял, что самым идиотским образом ревнует к Жорке. "Тоже мне - рыцарь печального образа..." - подумал он, с обидой косясь на богатырскую фигуру Иванова и его румяную, пышущую здоровьем физиономию. Белецкому внезапно захотелось, чтобы все ласковые слова, комплименты и улыбки эта гордая грузинка адресовывала только ему одному...
Тётя Кетеван оказалась чудесной гостеприимной женщиной дивной красоты и изящества. Юной племяннице далеко было до изумительной грации собственной тётки, до её величавой стати.
Это была грузинка лет сорока - с чуть удлинённым лицом, смуглой гладкой кожей и удивительными - на контрасте со смоляными волосами - светло-голубыми, почти бирюзовыми глазами, точно омытыми утренней росой. Небо смотрело изнутри этих необычных глаз, заглядывая прямо в душу собеседнику.