…Рассветное солнце красит в
нежно‑розовый цвет снежные шапки на крышах деревенских домов.
Крестьянин вышел на крыльцо… Нет, точно не он.
…Старик‑рыбак тянет сеть, посматривая
на чернеющий край неба…
…Офицер целится из ружья в тигра,
подкрадывающегося к привязанному козленку…
…Чернокожий воин с копьем и кинжалом
в руках бесшумно крадется по ночным джунглям…
…Волна выбрасывает на берег матроса.
Он кашляет, выплевывая воду…
…Девушка, стуча каблуками по
булыжнику, бежит по узкому темному переулку…
…Молодой дворянин со шпагой на бедре
тоскливо смотрит в окно…
О! Вот он! Вот – наш герой! Он молод,
горяч и целеустремлен, он, благословленный стариком‑отцом, едет в
столицу, чтобы попасть на службу к королю, он едет, полный
мечтаний, надежд и планов, он едет…
На поезде?!
Да нет, какой поезд… Ну какой может
быть поезд? В карете он едет, в карете, большой почтовой карете,
которая покачивается на поворотах. Колеса стучат по рельсам,
раздается паровозный гудок…
Черт, он и вправду едет на
поезде!
А где магия?
Так‑так‑так… Знаете, а магии в этом
мире нет. Совсем.
Здесь земля содрогается от тяжелой
поступи Прогресса, закованного в сталь и дышащего паром машин, поля
перекрещены сетью железных дорог, а воздух – паутиной телеграфных
проводов, по морям и рекам плавают, шлепая плицами медлительные
пароходы, а города затянуты плотной пеленой смога от дымящих
фабричных труб.
Мир не магии, но пара и стали.
Пойдемте‑ка лучше поищем другой… Или
нет?
А, в принципе, зачем нам магия? Разве
без нее люди станут хуже? Воины без файерболов и магических мечей
будут трусливо бежать с поля боя? Врачи без заклинаний исцеления
опустят руки и перестанут лечит? Крестьяне не станут обрабатывать
бесплодную землю, потому что без магии друидов не смогут собирать с
нее урожаи?
Да вроде бы нет.
Тогда чего мы ждем? Давайте начнем
историю!
* * *
По заснеженной равнине сквозь ночную
темноту ползет, стуча колесами, гусеница поезда. Смотрит вперед
огненный глаз прожектора, мотается на ветру серебристый хвост дыма
из трубы, бегут по откосам прямоугольники света, падающего из окон
вагонов.
В одном из окон вагона второго класса
виден черный силуэт. В купе, на диване, обтянутом плотной блестящей
тканью темно‑желтого цвета, сидит, облокотившись на раздвижной
столик сидит молодой человек в черном – и если присмотреться,
скажем так, недорогом – костюме. Ясные серые глаза, короткая щетка
светлых волос, пальцы нервно барабанят по столешнице.