За невысокой стеной из горбыля оказалось на
удивление красиво. Все синее и серебряное, развевающееся на ветру.
Пахло кофе и едва слышно что-то шумело. Звук этот почти терялся
среди голосов, стука, лязга снимаемых доспехов, и Ира вначале даже
не поняла, есть ли он на самом деле, или мерещится
ей.
И только помогая Ангдолу устроиться на туристическом
коврике за тканевыми стенами палат исцеления, она поняла. Где-то
совсем рядом шумело море.
Услышать его в лесу, за сотни километров от
побережья, оказалось так странно, что Ирка даже замерла,
прислушиваясь, – не померещилось ли. Потом она разглядела
спрятанную за деревом портативную колонку, и наваждение рассеялось.
Но все равно было здорово.
– Лесная девочка в первый раз услышала море, – с
улыбкой сказал Цемент.
Ирка кивнула, сообразив, что да, раньше ее Гвирит
было совершенно негде ни увидеть, ни услышать звук волн, набегающих
на берег.
– Мы бы обязательно показали его тебе, окажись ты
нашей гостьей в мирное время, – целительница в синем крутилась
вокруг Маэдроса. – Но, может быть, получится и
сейчас.
– Гвирит, – их лорд отстранил от себя целительницу и
приподнял на локте. – Ты тут самая быстрая. Разыщи Макалау…
Маглора.
Шататься в одиночку по чужому лагерю Ирке не слишком
хотелось, но делать что-то определенное на чужой территории всегда
лучше, чем болтаться, как вот то самое в проруби. Поэтому она
выскользнула из загородки и отправилась на
поиски.
На удивление, это оказалось нетрудно. Голос Маглора,
узнаваемый, громкий, доносился откуда-то из деревьев, где
заканчивались тканевые стены. Ира поспешила на голос, и скоро
оказалась возле костра.
Картина, представшая ей, была достойна если не кисти
живописца, то фотоаппарата точно. Впрочем, их фотограф был тут,
сидел на бревне и прихлебывал чай из здоровенной металлической
кружки, пытаясь одновременно листать отснятое.
Маглор развалился в туристическом кресле. Руки его
неподвижно лежали на подлокотниках, перебинтованные от костяшек
пальцев до самого локтя. Какая-то девушка расчесывала ему волосы
гребнем, еще одна поила чаем и кормила печеньем с рук. Нет, это
было даже логично, учитывая бинты, но рядышком сидели еще две и
внимали тому, что Маглору удавалось сказать в промежутке между
печеньем и чаем.
Когда он жевал, девы говорили сами. Сокрушались о
раненых руках, хотели арфу, напрашивались в гости. Рядом с ними
сидел Куруфин и смотрел неодобрительно. Какой-то незнакомый парень
ел, бородатый Кирдан сыпал кофе в собственную
чашку.