– Чепуха! – гневно возразила госпожа Гэсана. – С нами должны обращаться учтиво. Императрица просто обязана уважать наше происхождение.
Разбойник в очередной раз хмыкнул.
– Ох, старуха! Если бы глупость считалась преступлением, тебя бы схватили еще давным-давно. Жрец, хоть и бывший, прав. Далеко не все из нас добредут до сходней невольничьих кораблей. Путь по Колоннаде станет нашей бойней.
Он сощурился на стражников.
– Но запомни: Бодэн не позволит, чтобы его растерзала толпа оборванцев.
У Фелисины от страха свело живот. Перебарывая дрожь, она спросила:
– Бодэн, вы не против, если я буду держаться поближе к вам?
Разбойник смерил ее взглядом.
– Ты малость толстовата для меня, если говорить правду. – Он отвернулся. – Но можешь держаться поближе. Мне-то что?
Бывший жрец Фенира наклонился к Фелисине.
– Учти, милая девушка: твоя противница вряд ли решила просто попугать тебя. Скорее всего, сестра захочет убедиться…
– Адъюнктесса Тавора мне больше не сестра, – перебила его Фелисина. – По приказу императрицы она отреклась от нашего Дома.
– Но даже в этом случае я не исключаю личного сведения счетов.
– А откуда вам все это известно? – нахмурилась Фелисина.
Свои слова лысый человек предварил легким насмешливым поклоном.
– Я прошел богатую школу жизни. Сначала вор, потом жрец, теперь историк. Я прекрасно знаю, в каком тяжком положении нынче оказалась родовая аристократия.
Фелисина уставилась на него во все глаза, ругая себя за недогадливость. Даже Бодэн, явно слышавший их разговор, с любопытством подвинулся ближе.
– Так ты – Геборий? Геборий Легкокрылый?
Геборий поднял изуродованные руки.
– Правда, крылышки мне успели подрезать.
– Так это вы переписали историю? – спросила Фелисина. – Обвинили знать в предательстве?
Геборий изогнул кустистые брови, делая вид, будто встревожен такими словами.
– Да хранят меня боги от подобных обвинений! Просто иной взгляд на исторические события. Всякий философ имеет на это право. Так говорил Дюкр на суде, выступая в мою защиту, да благословит его Фенир.
– Только императрица не захотела слушать никаких оправданий, – напомнил ему улыбающийся Бодэн. – Ты и по ней проехался. Назвал убийцей да еще имел наглость заявить, будто она скверно управляет империей.
– А ты, поди, читал какой-нибудь запрещенный памфлет?
Вместо ответа Бодэн заговорщически ему подмигнул.