– В любом случае, – продолжал Геборий, – твоя сес… адъюнктесса позаботится, чтобы ты добралась до невольничьего корабля. Я слышал… исчезновение твоего брата в Генабакисе подкосило вашего отца. А еще я слышал, будто бы твой брат замешан в государственной измене. Эти слухи и настропалили твою сестру. Решила смыть позор с вашего рода. Или я ошибаюсь?
– Нет, Геборий, вы не ошибаетесь, – с горечью подтвердила Фелисина. – Мы с Таворой разошлись во мнениях, и теперь вы видите результат.
– Во мнениях по поводу чего? – спросил историк.
Фелисина промолчала.
Цепь арестантов неожиданно всколыхнулась, будто затронутая ветром. Караульные встали навытяжку и повернулись в сторону Западных ворот. Фелисина побледнела: на площадь въехала ее сестра Тавора, а ныне – адъюнктесса Тавора, унаследовавшая этот титул от погибшей в Даруджистане Лорны. Она восседала на породистом жеребце.
«Наверняка из наших конюшен», – подумала Фелисина.
Рядом с адъюнктессой ехала ее вечная спутница Тамбера – миловидная молодая женщина с волосами цвета меди. Никто не знал, откуда она родом, однако это не помешало Тамбере стать ближайшей помощницей Таворы. Следом за обеими женщинами двигалось два десятка кавалерийских офицеров и полк легкой кавалерии. Судя по необычному виду солдат, те явно были иноземцами.
– Забавно, ничего не скажешь, – пробормотал Геборий, разглядывая всадников.
Бодэн подался вперед и, поглядев на солдат, смачно плюнул.
– «Красные мечи». Защитнички имперских интересов.
Историк с нескрываемым любопытством обернулся к нему.
– Что, Бодэн, поносило тебя твое ремесло по белу свету? Может, и Аренскую гавань видел?
Разбойник с напускным безразличием пожал плечами.
– Пришлось. А потом, – добавил он, – в городе уже больше недели болтали об этих молодцах.
Ряды «красных мечей» зашевелились. Руки в кольчужных перчатках сжали оружие, остроконечные шлемы качнулись в сторону адъюнктессы.
«Тавора, сестра моя, неужели исчезновение нашего брата так сильно ударило по тебе? Неужели его прегрешения показались тебе настолько серьезными, что ты решила отомстить и ему, и всем нам? Но этого тебе показалось мало; ты захотела доказать свою безраздельную верность императрице, пожертвовав мамой и мною. Неужели ты не понимала, что любая дорога все равно оканчивается у врат Клобука? Маме повезло больше; сейчас она рядом со своим любимым мужем…»