– Мне, знаешь ли, тоже в голову не приходило раздумывать над особенностями Моби, – продолжал Крокус. – Возможно, он – просто домашняя зверюшка. Тебе же лучше, чтобы это так и было. Я уже сказал, что не позволю помыкать Апсаларой. Но если Моби и впрямь – дух-хранитель моего дяди, тебе придется иметь дело не только со мной.
– Я никуда не собираюсь толкать Апсалару. А тебе, Крокус, пора оставить детские замашки. Рано или поздно ты поймешь, что не можешь решать за Апсалару. Она поступит так, как решит сама, и тебя не спросит. Может, Веревка уже и не властен над нею. Но навыки, которые он укоренил в этой дочке рыбака, остались. Они вросли ей в кости.
Скрипач медленно повернулся к Крокусу.
– И что, если она вспомнит про них и решит пустить в ход?
– Это невозможно, – возразил Крокус, только прежней уверенности в его голосе уже не было.
Он махнул крылатой обезьянке, и Моби плюхнулся ему в руки.
– Как ты его назвал? Бхо… бхок…
– Бхокарал. Моби здесь тоже дома. Семиградие – родина этих тварей.
– Ну и ну!
– Идем-ка спать, парень. Завтра мы уезжаем.
– И Калам тоже.
– Да. Но наши пути не пересекутся.
Крокус побрел в дом. Моби цеплялся за него, как малый ребенок.
«Что-то мне никуда не хочется ехать», – подумал Скрипач.
Неподалеку от Караванных ворот была площадь, где собирались путники, покидавшие Эрлитан. Большинство отправлялось на юг по насыпной дороге, которая тянулась по берегу залива, повторяя все его очертания. При малазанцах эту дорогу замостили. Там было достаточно деревень и сторожевых постов. Дорога хорошо охранялась вплоть до самого последнего времени, когда наместник Эрлитана стянул все войска для охраны собственной персоны.
Из разговоров с торговцами и караванными стражниками Скрипач узнал, что после ухода войск разбойники не торопились показываться на дорогах. Нападать на караваны решались только самые отчаянные, но таких можно было пересчитать по пальцам. Тем не менее владельцы караванов не желали рисковать. Число наемной стражи возросло более чем вдвое.
Отправляясь на юг, троим малазанцам было бессмысленно выдавать себя за торговцев. На это требовались деньги; к тому же торговцы не могли ехать без товара. Оставалась другая возможность – нарядиться паломниками. Паломничество в каждом из Семи священных городов было самым почитаемым на континенте. Корни этой традиции уходили в далекое прошлое. Паломников уважали все; ни враждующие племена, ни разбойники не осмеливались посягнуть на их имущество и жизнь.