– Передо мной в очередной раз стоит
непростая, но благородная боевая задача – за три года сделать из
пацанов офицеров. – Ротный развернулся на пятках и снова двинулся
вдоль строя. – И видит Бог, я с ней справлюсь… чего бы это не
стоило вам, господа юнкера.
Вокруг раздались негромкие смешки.
Шутка – которую до нас наверняка уже слышало не одно поколение
первогодок – пришлась по нраву не всем. Но многие хихикали
исключительно из вежливости. Достаточно громко, чтобы усладить
начальственный слух – но при этом и достаточно тихо, чтобы
ненароком не вызвать гнев.
Я промолчал.
– Военная служба в славном
Владимирском училище нелегка. Не смею даже надеяться, что на
весеннем построение перед отъездом в летний лагерь увижу всех, кто
присутствует здесь сейчас. Двое из десяти юнкеров покинут нас еще
до Нового года. Так всегда было – и так будет. Слабые не
задерживаются. Но те, кто останется – станут друг для друга новой
семьей. – Ротный сложил на груди могучие ручищи. – А я,
лейб-гвардии штабс-капитан Симонов Валерий Павлович, с сегодняшнего
дня и на ближайшие три года стану вашей мамой и папой.
– Но сиська у меня одна, – негромко
прокомментировали справа. – Так что будете… употреблять по
очереди.
По сравнению с выверенным – а потому
сомнительным – юмором ротного выступление соседа показалось чуть ли
не блестящим экспромтом. И я не выдержал – и заржал. Не то, чтобы
действительно громко, но…
– Господин юнкер, я сказал что-то
смешное? – рявкнул ротный.
Ну вот, приплыли. В первый же
день…
Я уже приготовился было ответить –
осторожно, тихо, вложив в голос как можно больше искреннего
раскаяния… Но сосед по строю – тот самый шутник – вдруг меня
опередил.
– Никак нет! – заорал он, вытягиваясь
по струнке. – Виноват, ваше высокоблагородие!
– Выйти из строя, – проворчал ротный
уже без особой злобы – видимо, впечатлился юнкерской лихостью. –
Кто таков будешь?
По шагистике нас гоняли знатно – но
все же не настолько, чтобы новоиспеченные первогодки выполняли
неожиданные и нестандартные команды без проволочек. Парни спереди
замешкались, так что моему незадачливому соседу пришлось вопреки
уставу протискиваться между ними чуть ли не боком.
– Юнкер Бецкий, ваше
высокоблагородие, – заголосил он. – Богдан Васильевич. Выпускник
Одесского кадетского корпуса!