Как ни странно, почему-то казалось,
что все происходящее доставляет парню искреннее удовольствие. Перед
тем, как встать перед похожим на грозовую тучу ротным, он каким-то
немыслимым образом умудрился на мгновение оглянуться и хитро
подмигнуть мне.
Будто хотел сказать – погляди, что
сейчас будет.
– Бецкий, значит… – Ротный задумчиво
оглядел тощую фигуру в юнкерской форме с головы до ног. – Фамилия у
тебя больно странная… И Дар имеется.
– Так точно, ваше высокоблагородие!
Имеется.
– А сам чьих будешь?
– Так я… этот, как ваше
высокоблагородие сказать изволили. – Бецкий пожал плечами. –
Кухаркин сын.
На мгновение оба смокли. И просто
смотрели друг на друга – будто то ли обменивались мыслями, то ли
еще что-то. Казалось, между ними происходит какой-то диалог, о
содержании которого все остальные могли только догадываться.
И длился этот диалог недолго.
– Становись в строй, Богдан Бецкий. –
Ротный махнул рукой. – И не думай тут себе лишнего. Будешь служить,
как следует – большим человеком станешь, хоть и рода сам
незнатного… И чтобы зубоскалить впредь не смел, пока я говорю.
Смекнул?
– Смекнул, ваше высокоблагородие, –
кивнул Бецкий – и тут же поправился. – Так точно!
– То-то же. Ступай.
Ротный говорил еще что-то – но
недолго. То ли все формальности уже и так были соблюдены, то ли
странное выступление Бецкого почему-то отбило у лейб-гвардии
штабс-капитана охоту растягивать приветственную речь – уже скоро
она закончилась. Но я почти не слушал. Вместо этого украдкой
разглядывал виновника всей кутерьмы … а заодно и своего
спасителя.
Внешности он, надо сказать, был
весьма необычной. Рослый – чуть выше меня, если уж стоял в строю
справа – но такой тощий, что даже пошитый по меркам парадный китель
висел на нем мешком. Длинная шея торчала из форменного
воротника-стойки чуть ли не на локоть и увенчивалась головой.
Круглой, носатой и из-за короткой стрижки казавшейся
непропорционально маленькой – по сравнению с телом. Подбородок
Бецкий выбрил чуть ли не до блеска, но в комплект к жиденьким
рыжеватым усикам оставил по бокам неожиданно роскошные бакенбарды.
Несуразные, неуместные… но при этом предназначенные для вполне
определенной цели.
Даже частично укрывшись за ними, уши
Бецкого выглядели огромными – я бы поставил свой наградной кортик и
пятьсот рублей в придачу, что их кончики торчали за края форменной
юнкерской фуражки. Тут же подумалось, что парень мог бы спрыгнуть с
самой крыши училища без малейшего вреда для себя. Случись такое –
ветер тут же подхватил бы его под уши и аккуратно опустил на
мостовую – разве что унес бы куда-нибудь в сторону Зимнего.