– Скажите, молодой – как вы желаете
жить отныне и впредь, до самого выпуска – по уставу, или по
традициям славной пехотной школы? – поинтересовался Подольский.
Тон у него при этом был какой-то
странный. Не недовольный – скорее то ли чуть скучающий, то ли
просто невеселый. Оттого, что он, похоже, уже сообразил, что
услышит в ответ.
– По уставу, – бросил Артем – коротко
и резко, будто выплюнул.
И все – ни пояснений, ни жалоб –
вообще ничего.
– Решать вам, господин юнкер. –
Подольский пожал плечами. – Но я бы настойчиво посоветовал вам
подумать хотя бы до завтра… В конце концов, время еще есть. И не
забывайте, что в училище жизнь по уставу, конечно же, избавляет от
соблюдения славных традиций, но добавит немало неудобств,
которые…
– По уставу! – Артем сдвинул брови. –
Я же сказал.
– Попрошу не перебивать, молодой! –
Подольский слегка повысил голос. – Будем считать, я этого не
слышал. Завтра спрошу еще раз – тогда и ответите. А сейчас, господа
юнкера, пройдемте с нами. Пора готовиться к отбою.
Похоже, меня это тоже касалось. Я не
стал возражать, подхватил с пола обломки швабры с ведром и молча
пошел следом за Артемом и старшими. Второй так и не подал голоса –
хотя авторитетом, судя по всему, пользовался ничуть не меньшим, чем
Подольский.
Хотя бы потому, что спальные места
нам достались чуть ли не царские – в небольшом закутке у окон.
Достаточно далеко и от лестницы, и от коридора, и от дверей в
какие-то подсобки, из которых тянуло табачным дымом. Чуть в стороне
от лихих бесчинств, которые устраивали старательно цукающие
молодняк старшекурсники. Похоже, раньше эти места занимал кто-то из
выпустившихся весной в полк подпоручиков – судя по видавшим виды
тумбочкам.
Интересно, за что нам такая радость –
особенно если учесть, что Артем явно плевать хотел на славные
местные традиции, а меня и вовсе пока даже не спросили… Почему?
– Располагайся, Горчачков. – Богдан
плюхнулся на скрипнувшую пружинами койку и носком ботинка указал на
соседнюю. – Я тебе даже уже чемодан твой притащил.
Действительно, притащил… и даже не
ошибся. Впрочем, мой нехитрый скарб вряд ли мог сильно отличаться
от любого другого. Несколько смен белья, джинсы, пара рубашек,
немного денег, полотенце, образок, положенный Ариной Степановной и
еще пара мелочей, которые наверняка бы нашлись в тумбочки у любого
юнкера. Наградной кортик я, разумеется, оставил в Елизаветино, а
драгоценное кольцо с вензелем Багратиона носил в кармане.