– Как самочувствие, Александр?
– Не жалуюсь, – проговорил я. – Чем
обязан… таким вниманием?
– Любопытство, исключительно
любопытство! – Василий Михайлович махнул рукой. – Княгиня Бельская
справлялась о вашем здоровье – вот я и решил… проведать.
Ольга Михайловна? Целитель, буквально
вытащившая меня с того света после аварии… а потом заявившая, что
не имеет к моему чудесному спасению почти никакого отношения. Она
просила рассказывать ей о любых странностях – но на робкие попытки
начать разговор о загадочных изменениях личности отделалась
медицинской байкой. Про того самого маркиза, который после
сотрясения мозга вдруг воспылал почти противоестественной любовью к
гусиному паштету.
– Так вы с ней… коллеги? – осторожно
поинтересовался я.
– Коллеги?.. Можно и так сказать,
можно и так. – Василий Михайлович заулыбался и снова принялся
крошить голубям белый хлеб. – В сущности, мы ведь делаем одну
работу. Только кому-то уготовано врачевать тело, а кому-то…
– Душу?
– Верно… Человеческие души,
Александр, – кивнул Василий Михайлович. – Если уж возникает
подобная необходимость.
– Что ж… – Я убрал ногу подальше от
назойливых птиц. – С моей душой все в порядке.
– Вы уверены?
Глаза Василия Михайловича сверкнули
за стеклышками пенсне задорными огоньками, и я вдруг понял, что он
видит меня буквально насквозь. Без «просвечивания», без всякой
магии способен заглянуть так глубоко, как не смог бы даже матерый
менталист уровня Багратиона.
И рассмотреть то, что я тщательно
скрывал – даже от себя самого.
– В конце концов, ваша душа,
Александр… – задумчиво проложил Василий Михайлович. – Ваша душа не
похожа на остальные. Кто знает, какой путь ей пришлось…
Да твою ж…
– Более чем, сударь, – холодно
отозвался я. – Смею вас уверить – душой я настолько же здоров,
насколько и телом. Можете передать княгине мои наилучшие…
– Непременно передам. – Василий
Михайлович склонил голову. – Прошу – не сердитесь на меня,
Александр. У меня и в мыслях не было желать вам дурного. И уж тем
более считать душевнобольным… В конце концов, только человеку
незаурядному под силу сделать то, что вы сделали… и что еще, вне
всяких сомнений, сделаете.
– Приятно слышать, – проворчал я.
– Считаю своим долгом сообщить, что
мы будем присматривать за вами, Александр. – Василий Михайлович
оторвал и бросил голубям еще кусок батона. – Особенно теперь. Нас
всех ждут непростые времена.