– Это предупреждение? – не выдержал
я. – Или угроза?
– Это необходимость, Александр. –
Василий Михайлович со вздохом поправил пенсне. – Вам достался
необычайный дар. Слишком значительный, чтобы зарывать его в землю
или позволить ему погаснуть раньше срока. Так что мне искренне
хотелось бы верить, что вы не откажетесь от нашей помощи… если она
вам потребуется.
– Будто бы у меня есть выбор.
– Выбор есть всегда, Александр. –
Василий Михайлович нахмурился и строго погрозил мне пальцем. – И уж
поверьте, от вашего выбора однажды будет зависеть очень многое…
Помните об этом.
– Как пожелаете. – Я пожал плечами. –
Что-нибудь еще?
– Больше ничего, Александр. – Василий
Михайлович мягко улыбнулся. – Не смею вас больше задерживать.
От рукопожатия мы оба воздержались. Я
из чистого упрямства, древний Одаренный – судя по всему, из
деликатности. Прощаться тоже не стали – беседа явно была
неформальной и не требовала соблюдения каких-то особенных приличий.
Даже с учетом колоссальной разницы и в возрасте, и в магическом
классе, которую я даже не пытался оценить… Видимо, чтобы не
расстраиваться.
Так что я просто поднялся, изобразил
легкий поклон и направился к припаркованной на другой стороне двора
машине. Обернулся только когда уже сел за руль – и почти не
удивился, увидев, что скамейка у залитой утренним солнцем стены
опустела. Василий Михайлович исчез, и о его присутствии напоминали
только корки батона на асфальте.
А голуби все так же клевали
крошки.
Машина свернула на Каменноостровский
и покатилась к мосту. Неторопливо, вальяжно рокоча мотором –
конечно, не таким, как у Настасьиного монстра, но тоже могучим.
Какой и полагается «Чайке».
Доставшейся мне от брата. Я ехал на
Костиной машине. Той же самой дорогой, что и в тот день, когда он
умер у меня на руках. Когда я не успел оказаться рядом, чтобы
помочь. Прикрыть Щитом, ударить в ответ… Да хотя бы просто затащить
в дом, за крепкие и надежные родные стены. Вместе мы бы
справились!
Но Костя остался один – и погиб. А
те, кто убил его – живы и спокойно разгуливают по Питеру. Возможно,
где-то совсем рядом. Даже если Багратион и добрался до наемных
стрелков, вряд ли они смогли рассказать больше тех, что штурмовали
дом Воронцовых. Всего лишь исполнители.
А настоящий враг оставался в тени.
Хитрый, могущественный. Грозивший не только моей семье и другим
дворянским родам, но и самой Империи.