Два с половиной дня они шли по руслу, останавливаясь только на
ночлег. Коргин со свободными мужиками вечерами осваивали ручную
промывку в лотках. После каждой такой попытки они разочарованно
вздыхали. Трифон на лотки смотрел с усмешкой: «Баловство!», и
Тимофей в этом его поддержал. Однако, Михаил упрямился и продолжал
на каждой остановке делать пробную промывку породы в лотке.
При каждом удобном случае Карташов заглядывал с Цезарем в
ближние заросли и сумел подстрелить подсвинка больше двух пудов,
благодаря чему они перешли на мясное питание, экономя зерно и
сухари. Каждую ночевку их будил громкий лай Цезаря; приходилось
вставать и помогать дежурному развести побольше костров, но тревога
оказывалась ложной.
Карташов перебрался в голову колонны и ушел саженей на сто от
всех. Его буквально подхлестывало ощущение близкой удачи, и он
верил, что это неспроста. На третий день после ухода от последней
стоянки показался широкий распадок между сопками. Подойдя ближе,
увидели, что здесь соединялись две горных речки, а пойма в этом
месте упиралась в сопку.
Место обладало какой-то таинственной красотой и необъяснимой
притягательностью. Тимофей подождал всех артельщиков и махнул рукой
в долину:
- Какое мнение у опытных старателей?
Трифон и Михаил почти одновременно пожали плечами:
- Пробовать надо.
Тима усмехнулся:
- Хотите поспорю на ночное дежурство, что здесь мы надолго.
Коргин осмотрел местность:
- Ты, старшой, не темни. Просто объясни, чем тебе глянулось?
- Х-м-м. На мой неопытный взгляд, эти речки в половодье весь
поток направляют прямо в подошву сопки. Там золотишко и оседает.
Сейчас там сухая пойма, глина с песком. Убедил?
- Пожалуй, соглашусь, - неохотно заявил Трифон.
Михаил Коргин привычно сморщился, но возражать не стал.
Остаток дня они посвятили обустройству лагеря и начали копать
первый шурф. Уже темнело, когда промыли вкладыши бутары. До этого
Тимофей ушел в лес, надеясь добыть что-нибудь мясное. Однако
углубиться в чащу не удалось: из лагеря раздались нестройные крики.
Карташов развернулся и бегом помчался к лагерю, молясь
вполголоса.
Когда он выскочил из зарослей, то увидел в сумерках странную
картину: шестеро мужиков скакали вокруг бутары в полном
экстазе.
- Что за дикие танцы? - зло спросил он, недовольный, что ему
испортили охоту.