Но менять
что-либо было уже поздно.
К тому времени я
уже была Яриной Соболь, а не Яной Белых, россиянкой… И это создавало огромные
проблемы.
Теперь к страху
потерять ребенка добавился ещё один, тоже очень весомый страх — что если не
выживу я. Допустим, случится что-то
плохое, и врачи спросят меня, кого спасать… или просто смогут спасти только
моего малыша. То что с ним дальше
случится?
Отогнав от себя
страшные мысли, я сконцентрировалась на мелочах.
Надо раздеться.
В туалет сходить.
Поесть. Выпить таблетки.
И отдохнуть,
наконец.
А завтра снова
бой.
К счастью, в
магазин мне завтра не надо — у меня
выходной, правда, часть этого выходного придется провести в женской консультации. Моя доктор опять будет
недовольно кривиться и требовать от меня невозможного: я не могла больше
отдыхать, не могла не нервничать, не могла даже просто лечь на сохранение.
Когда помыв руки,
я появилась на кухне, на столе меня уже ждала большая тарелка наваристых щей —
со сметаной и зеленью посередине.
На блюдечке — два
внушительных ломтя столичного хлеба, и даже мелко порезанный чеснок.
— Чай будешь? —
спросила Тамара, поджигая чайник. — Ромашковый.
Я
пожала плечами.
— Я с тобой
выпью, — улыбнулась соседка. — Нам надо её продумать, куда мы завтра с тобой
пойдем за одеяльцем. Да и распашонок надо докупить. Я у знающих людей поспрашивала — три штуки,
Ярина, недостаточно.
Тяжело вздохнув,
я удрученно кивнула.
Если Тамара «поспрашивала»,
значит, так оно и есть… я прямо чувствовала, как деньги, отложенные на хорошую
новую коляску, тают на глазах…
Соболев
Одна из сучек, забив
на своего спутника, демонстрировала мне свою силиконовую грудь и призывно
улыбалась сделанными губами.
Да, детка, я догадываюсь, что сосешь ты круто — но
меня это не интересует.
Нет, я не стал
импотентом — и друг в штанах зашевелился, напоминая о том, что мы пока ещё
живы. Но… не хотелось.
Все эти услужливые
сучки, секретарши, массажистки и просто девочки-любительницы членов больше не вызывали во мне желания.
Только хуй
поднимался, напоминал, что мы с ним ещё живы.
«Живы только
снаружи», — устало усмехнулся я. — «А внутри — давно труха».
Девица тем
временем принялась эротично пить коктейль через трубочку.
— Дмитрий
Александрович, — фальшиво пропела сучка,
хлопая нарощенными ресницами как идиотка. — А что вы сегодня вечером делаете?