Ты пожалеешь - страница 11

...Какой-то уличный музыкант только что довел до слез глупую доверчивую дочку мэра и, не скрывая удовлетворения, наблюдает за ее истерикой.

Сжимаю кулаки и перебиваю:

— Так что же это было? Хлороформ? Наркота?!!

— Наркота определенно была! — Он давится смешком, но тут же становится серьезным и невинно хлопает глазами: — Я набивал ее под утро. В моем арсенале был только «Препкаин». И твой здоровый сон.

Я не верю ни единому лживому слову. Хочется раздавить его. Унизить так же, как он унизил меня. Вскакиваю, нахожу в сумочке тысячную купюру, комкаю и бросаю в кофр.

— Вот! Это тебе за услуги! Большего ты не стоишь!

Разворачиваюсь и ухожу, но с опаской прислушиваюсь к шагам за спиной. Катя права: такие, как он, могут запросто накинуть на шею удавку.

_____________________

* Я — ключ к замку в твоем доме,

где в подвале хранятся твои игрушки.

И если ты зайдешь далеко внутрь,

ты увидишь только мое отражение.

** И на какую бы ты не свернула дорогу,

я буду там.

Вскрой себе череп,

я буду там,

карабкаясь по стенам (группа Radiohead, Climbing Up the Walls).

Вопреки обстоятельствам, я иду по жизни с гордо поднятой головой: смеюсь через боль, по-прежнему тесно общаюсь с Катей, поддерживаю связь с Женей, стараюсь уделять больше времени уставшему, резко постаревшему отцу.У него очень много дел: телефонные звонки донимают даже ночами, в кабинете прибавилось бумаг, и тихие семейные ужины на две персоны теперь случаются нечасто.Готовлюсь к новому учебному году: составляю из шмоток комплекты на каждый день, покупаю удобную обувь, выбираю вместительную сумку и тетради с прикольными обложками.В саду за окнами уже маячит август, до приезда Артема осталось три недели, что не может не радовать. Пусть для него я пока всего лишь «малая» и обуза, но он — гарант моей стабильной жизни в будущем. И уверенность в нем придает хоть какой-то смысл настоящему.Я жду его еще и потому, что он привезет рассказы о брате и беззаботной лондонской жизни, и намеренно, прилагая все силы, стараюсь думать только о нем.Сегодня мы с Катей собираемся посетить концерт.В арт-кафе, у истоков создания которого когда-то стояла мама, вечером выступают новомодные мамбл-панк группы: их репертуар состоит из циничных злободневных текстов и легко вставляющей музыки. Катя уже полмесяца трещит про каких-то Self-harm*: сходить на это сомнительное мероприятие она решилась только ради их сета.Заехав за мной в заранее оговоренное время, подруга обнаруживает меня в джинсах и футболке и приходит в ужас — загоняет обратно в комнату и переодевает в короткое платье. Мои доводы, что мы, вообще-то, идем на рок-концерт, в расчет не принимаются.В арт-кафе многолюдно, царит непринужденная приятная атмосфера, на небольшой сцене выступают ярко одетые, красивые мальчики — мы успеваем обсудить каждого, оценить по шкале от одного до десяти внешность и талант и пропустить по три коктейля в баре.Наконец Катя вскидывает запястье, сверяется с дорогущими часиками, привычным нервным жестом заправляет за уши короткие волосы и заговорщицки шепчет:— Следующие — Self-harm. Подойдем поближе. У них туева хуча просмотров на YouTube... Их солист... Просто пушка!Место за барабанами занимает парень внушительных габаритов, обалденный мрачный диджей встает у пульта, а потом к микрофону выходит... Харм, и у меня подкашиваются коленки. Высокий, весь в черном, а в огромных глазах горит дьявольский огонь. Вокруг исступленно пищат девчонки.Он тащится от своей крутизны и значимости, а мне хочется убить его или убиться самой. Мысли приходят в полный раздрай: я ожидала увидеть его где угодно, но только не на сцене. Потому что слишком плохо думала о нем.От страха и чудовищного стыда сводит желудок. По моей вине мы очень хреново расстались, но здесь, в окружении его поклонников, корчить из себя надменную богачку больше не прокатит...Харм пинает примочку, его гитара ревет, а по моей коже бегут мурашки. Я снова цепенею, подпадаю под гипноз и пропадаю. Нужно поскорее отсюда сбежать, и это будет самым мудрым и вполне привычным решением.В последний раз оглядываю сцену и вдруг обнаруживаю, что Харм смотрит на меня.Сердце ухает в пятки, дыхание сбивается. Он смотрит мне прямо в глаза с той самой ухмылкой, которую не раз демонстрировал и которой не раз уничтожал, и выводит голос на полную силу:— ...Бросаю спичку — гори, я разрешаю,Попытайся согреть собственную смерть...Слова его песни опутывают тело как холодные липкие змеи, отчего-то кажется, что вся эта фраза — посыл именно мне. Но кто я такая?..Вокруг творится невообразимое: парни сходятся в жестком слэме, девчонки впадают в экстаз, плачут и кричат, требуя выступления на бис, но Self-harm после пары номеров освобождают сцену для других музыкантов.Харм проходит мимо, никак не обозначая, что мы знакомы, но шлейф его парфюма переворачивает все в моей душе.Self-harm... Как я могла быть настолько тупой, чтобы не догадаться, с кем сегодня столкнусь? Почему игнорировала многочисленные ссылки на видео, присланные Катей в нашем чате?Мрачно напиваюсь в баре, и компанию мне составляет лишь ноющая, еле слышная мигрень, Катя весело трещит с барменом, а Харм и его группа в окружении готовых на все девчонок развлекаются за соседним столиком.Он широко и светло улыбается. Даже не верится, что он так умеет.Последний коктейль был явно лишним и колом встает в желудке. Покидаю высокий неудобный стул и на нетвердых ногах направляюсь к уборным.Вытираю руки бумажным полотенцем, для верности подставляю их под поток теплого воздуха из сушилки и долго смотрюсь в заляпанное зеркало. У меня сильнее, чем я запомнила, вырисовываются скулы, на коже горит нездоровый румянец, глаза ввалились и потускнели.От выпитого мутит, в венах гудит странное электричество. Харм здесь, в каких-то двадцати метрах, но не замечает меня. Припоминаю, как круто — расслабленно, но профессионально — он держался на сцене, и натурально дрожу. Не знаю, что это: восторг, радость, испуг? И вдруг понимаю, что измотана.Наклоняюсь над раковиной, умываюсь ледяной водой, ловлю ее губами и глотаю, и в этот момент над ухом раздается горячий шепот:— Привет, Ника. Давно не виделись.Выпрямляюсь и резко разворачиваюсь, пытаясь оттолкнуть того, кто стоит за спиной, но он знакомым жестом перехватывает запястье, усмиряет порыв и обездвиживает.И улыбается:— У меня сегодня премьера сингла. Выступление по случаю. Зал на ушах. Ну как, теперь я чуть ближе к тебе?— Поздравляю. — Голос предательски пропадает, но я не собираюсь уступать. — Но — нет. Есть уровень, до которого ты никогда не дотянешься. Продолжай работать в кабаках! Я не осуждаю, тебе ведь надо на что-то жить...Он не дает договорить: заталкивает меня в пустую кабинку, вваливается следом и с грохотом закрывает дверь. Его лицо оказывается в сантиметре от моего, голова кружится, чувства сбоят. Я пьяна и все равно не смогу устоять, так к чему сомнения? Обеими руками хватаю Харма за волосы, притягиваю к себе и впиваюсь губами в губы.Я пытаюсь сожрать этого подлого, наглого, холодного мальчишку, целую до крови, но моим губам тоже больно: он кусает их. Не хватает воздуха.Внезапно он отстраняется, тяжело дышит и заглядывает в глаза:— Как ты?..Вот оно. Безупречно сыгранное доверие. Поддельная искренность. Обман.— Не твое дело, — судорожно шиплю в ответ.Харм впечатывает меня в стенку кабинки, для верности прижимает плечом и усмехается:— Ты права, мне плевать. Но ты должна извинение за те тупые слова и швыряние денег.— Нет... — Услышав это, он сильнее, до треска позвонков, вдавливает мою спину в кафель, и я рычу: — Я не буду извиняться. Пошел ты!!!Несколько секунд его полный ненависти взгляд прожигает насквозь, темнеет до непроницаемой черноты и вдруг вспыхивает искрами адского пламени. Он наклоняется, снова находит губами мои губы, но целует их нежно и бережно, настойчиво и долго. Все сенсоры выходят из строя.Харм опускает руку, проводит ладонью по покрывшейся мурашками коже бедра, сжимает его и поглаживает, задирает подол легкого платья и осторожно дотрагивается до автографа, навечно оставленного на моем теле. К красивому лицу прилипает кривая ухмылка, а пальцы скользят под белье: все ниже и ниже. И ниже. Задают ритм и сводят с ума.Я задыхаюсь, падаю в темноту, почти теряю сознание, но он... опять останавливается. И вынуждает умолять:— Харм, я...— Говори... «Харм, я все осознала. Прости, мне жаль», — шепчет он, и я, словно заколдованная, повторяю за ним эту чертову фразу.— Мне жаль. Прости!..— А говорила, что никогда ничего не попросишь... — Он целует меня в щеку. — Хорошая девочка.Чувствую волну облегчения, закрываю глаза, кусаю губы в надежде, что Харм вернет свою руку туда, где она была минуту назад, и продолжит, но он отступает на шаг и, ангельски улыбнувшись, выходит из кабинки.Мне почти больно. Я опустошена и хочу его ударить.— Я же сказала: прости!— Я подумаю.Он подмигивает и скрывается за дверью.Остаюсь одна и упираюсь лбом в холодную шершавую стену. И представляю, как изощренно и медленно убиваю его._________________* Самоповреждение