Кровать,
на которой должна была спать моя дочь
тоже впечатляла. Деревянный настил,
тонкий матрас, старое, протертое до дыр
одеяло, довольно грубое постельное
белье... Даже когда мы жили в Селесиной
избушке, интерьер выглядел побогаче.
Не знаю,
всех ли девочек в Абрегории держат в
черном теле, но оставлять здесь Анни я
была не намерена.
- Что это
значит?! - не выдержала я и спросила у
старухи, следовавшей за мной по пятам,
- почему здесь так убого?!
- А что ты
хотела, - зашипела Танита, - думала, тебя,
девку безродную, и отродье твое в
приличный дом взяли, так расстилаться
перед тобой будут?! Ты и за это должна
быть по гроб жизни мне благодарна! Если
бы не я, не быть бы тебе герцогиней. А
хоть слово кому скажешь, то и я молчать
не стану! Всем скажу, что самозванка ты!
Я с изумлением
уставилась на старую няньку. Права Анни.
Злая и глупая. Значит все это специально
задуманная акция, чтобы поставить мою
дочь на место? Неужели Танита решила,
что сможет крутить мной, как ей вздумается?!
Мне стало смешно.
- Анни, - я
повернулась к дочери, - собирайся, сегодня
ты будешь ночевать со мной. А завтра, -
теперь я смотрела на Таниту и говорила
спокойным, ледяным тоном, - вы приведете
покои в приличный вид, который соответствует
титулу и положению маленькой герцогини.
По поводу ваших угроз, - я усмехнулась,
- рискните выдать мою тайну. Мне даже
любопытно, как долго вы проживете после
того, как откроете рот. Вы же не думали,
что барон Пирр не укоротит ваш длинный
язык самым простым и радикальным
способом?
Старуха
возмущенно открыла рот, но я даже не
стала слушать, что именно она шипит.
Подхватила Анни за руку и повела ее
прочь из девичьих покоев. Довольная
дочь прыгала всю дорогу. Они с Лушкой
давно жили отдельно, в своих комнатах,
и повод поспать в маминой постели Анни
только радовал. Она, как и все дети,
мгновенно забыла обо всех неприятностях.
Но я не собиралась спускать старухе
такого пренебрежения. Завтра же утром
выскажу барону Пирру все, что я думаю
по этому поводу. Если он думал, что я
проглочу подобное отношение к моей
дочери, то очень сильно ошибался. Мне
проще самой спать на соломе, чем видеть
в таком положении моих детей.
Но пока мне
надо было узнать у Анни про графа Шерреса.
И, когда мы пришли ко мне, усадила дочь
на колени и начала осторожно выспрашивать.
Я расплела косы, и теперь осторожно
расчесывала щеткой длинные шелковистые
пряди. Нам обоим это очень нравилось,
хотя такие моменты выпадали нам редко.
Все же именно вечером я уходила на
работу.