***
Наконец-то очередной день, целиком состоящий из звона металла,
вибрации от ударов по наковальням и летящих искр, подошел к концу.
Прохлада вечернего воздуха по сравнению с липкой духотой
натопленной кузницы ощущалась чуть ли не прикосновением Арктики. Я
с нескрываемым наслаждением подставил разгоряченное лицо под
дуновение едва ощутимого ветерка и прикрыл глаза.
– Пойдем-пойдем, – тут же поторопил меня вышедший следом Эпимос,
– ты тут не застревай, а то лихоманку схватишь.
– Какую лихоманку, – удивился я, – тепло же!
– А вот такую! Ты батю слушай, он побольше твоего пожил, уж
знает, о чем говорит. Бывали, знаешь ли, случаи.
Спорить с кузнецом я, конечно же, не стал. Ему, бесспорно,
виднее. И уж тем более я не возразил ему на тот счет, кто из нас
дольше жил. Я в двух мирах и аду, или он. Незачем ему знать, что
его сына больше нет, а в его теле с недавних пор поселился грешный
чужак… Хотя, если посудить объективно, его опыт в некотором смысле
был побогаче моего. Свою прошлую жизнь я почти не помнил. Мне
только изредка удавалось выуживать некоторые эпизоды из
таинственных глубин подсознания. А мое новое воплощение прожило
здесь слишком мало, чтобы задирать нос и считать, будто я все знаю
лучше аборигенов.
Изредка перебрасываясь короткими фразами, касающимися в основном
завтрашней работы, мы с кузнецом прошли в какое-то несуразное
подобие бани. Здесь тоже стояла печь, которая грела воду, да вот
только совсем не было стен, а вместо крыши растягивался плотный
навес. Как оказалось, такой конструкции для омовения было вполне
достаточно, поскольку климат тут был на редкость мягкий и
теплый.
Пока мы хорошенько мочалились и скребли многократно потевшую в
течение трудового дня кожу, Эпимос уважительно так окинул взглядом
мою возмужавшую фигуру.
– Эва, как ты подрос, Данмар! – Ремесленник явно собирался
похлопать меня по спине и взлохматить волосы, но заметив, как я в
очередной раз напрягся, сдержал свой порыв. – Я же говорил тебе,
что ты из моей породы! Будешь так же работать, так и меня размерами
перегонишь!
Я лишь изобразил в ответ смущенную улыбку, но ничего отвечать
Эпимосу не стал. Да, я действительно заметно окреп за прошедшие
месяцы. Если тело мальчишки на момент моего вселения в него
выглядело щуплым настолько, что самой толстой частью ноги являлась
коленка, то спустя чуть более десятка небесных циклов тяжелая
работа и сытная пайка сделали из меня почти атлета. Ну, насколько
вообще атлетично может быть сложен девятилетний ребенок.