Закончив хлопотать по хозяйству и проведав кузнеца, который за
прошедшие дни стал выглядеть откровенно паршиво, я наконец-то смог
вернуться к своему занятию. В конечном итоге с целого бочонка у
меня получилось около двух литров чистого и прозрачного самогона,
без учета ядовитых «голов» и «хвостов». Так называли первые и
последние капли самогона, содержащие в себя всякие крайне вредные и
опасные для человека примеси. И коли уж я решил делать из этого
товар, то мне следовало внимательно относиться к здоровью своих
будущих клиентов, а не травить их всякой бурдой.
Тем не менее, даже вторая перегонка не смогла убрать
окончательно противный кислый запах. Самогон хоть и отдаленно, но
все же ощутимо пованивал брожением. Это было не то чтоб критично,
но могло нанести удар по моему намерению сделать из этого напитка
премиальный продукт. Какая же тут премиальность, когда он воняет,
как пойло из придорожной харчевни? Пока я не знал, что с этим можно
поделать, ведь несовершенное устройство для перегонки, моя
неопытность и жесткий цейтнот загоняли меня в такие рамки, что
первая партия товара обречена стать несовершенной. Но кое-какие
идеи на этот счет уже имел. Во-первых, перво-наперво следовало
раздобыть более дорогой алкоголь, а во-вторых, пересобрать
конструкцию своего аппарата, сделав ее более продвинутой. Но это
все будет когда-нибудь потом, если вообще будет. На тот случай,
если самогон не оправдает ожиданий, у меня оставалась еще пара
бизнес-идей…
Решив попробовать, что же за выпивка у меня получилась, я сделал
один маленький глоток. Горло тут же обожгло огнем, который
раскаленным комом провалился куда-то в утробно заворчавший желудок.
Своих глаз я не мог видеть, но мне кажется, что они повылезали из
орбит, словно пытаясь выпрыгнуть и ускакать от меня прочь. На лбу
выступила испарина, а дыхание куда-то трусливо сбежало, оставив
меня бороться с полыхающем в пищеводе пламенем в одиночку.
Когда же воздух снова сумел пробиться сквозь схваченное спазмом
горло, я наконец смог утереть выступившие на глазах слезы и
попытался унять внезапно возникший шум в ушах. Ух-х, вот это
забористая хренотень получилась! Уж не знаю, это такая персональная
реакция моего детского тела, или я в самом деле сотворил настолько
ядреную вещь. Можно было, конечно, предположить, что так сильно
должно шибануть любого аборигена, который крепче вина никогда
ничего не пил. Но эта гипотеза нуждалась в подтверждении.