Я увидел в этой семье перспективу на
будущее и для себя. Планы заслужить дворянство я никуда не
отбросил. А при получении во владение сел или деревенек, лекари и
ветеринары будут исключительно ценным ресурсом. Надо было только
крепче их к себе привязать.
Поэтому в магистрате составили такое
обязательство, которое сильно не напрягало семью, зато срок выплаты
долга растягивался на очень большое время. Сделали так, чтобы семья
была, как можно дольше, зависима от меня. Подонком я становиться не
собирался, но и прекраснодушным идиотом тоже. В обязательстве
обговорили все моменты, включили в него обязанности по уходу за
домом, обслуживание меня в качестве слуг, предоставление семье
места для проживания, процент, который семья должна будет мне
отчислять со своих заработков, и так далее и тому подобное.
Поставил единственное условие, работать не дома, а по вызовам.
С купцом Стояном мы разошлись если и
не врагами, то точно не друзьями. Он скрипел зубами, краснел как
вареный рак, но деньги взял. Вскоре я узнал, что Стоян всю ситуацию
с долгом организовал сам: следил за семьей через слуг, отговаривал
людей и даже приплачивал им, чтобы они обращались к другим лекарям
и коновалам, не давая ренцам зарабатывать, чтобы закабалить их.
Разместил я ренцев «кучеряво» по всем
меркам. Но дом сделать это позволял. Он был двухэтажным, под домом
был небольшой подвал. На первом этаже располагались: небольшая
прихожая, зал, кухня и кладовка. На втором этаже: четыре комнаты. К
самому дому были пристроены небольшая конюшня и отхожее место.
Кладовку мы переделали под спальню
Лазара. Ну, как мы, я дал разрешение, а Вук с Лазаром переделали,
хе-хе. На втором этаже одну комнату выделили для Вука, одну для
Алмы и Дары, одну под мою спальню и последнюю — мне под кабинет.
Должен же быть кабинет у простого дружинника? Ох-хо-хо! Вот и Вук
также глаза выпучил. С появлением у меня семьи ренцев, подаренный
дом перестал быть удобным, но малополезным грузом.
Поначалу ренцы очень меня опасались.
Не понимали, почему я так поступаю, почему поместил в такие хорошие
условия. Их пугала моя изуродованная шрамом рожа и тяжёлый взгляд.
Всеми силами они старались не оставлять меня наедине с Дарой,
придумывая про меня какие-то ужасы.
Но позже привыкли, лучше меня узнали,
хоть и не поняли до конца. Уж больно я не был похож на простого
дружинника-простолюдина. Но время шло, ничего плохо не происходило.
Я ничего с них не требовал сверх оговоренного. И их отношение ко
мне стало понемногу меняться, постепенно превратившись в искреннюю
симпатию. Даже моя рожа перестала их пугать.