В
дом зашли Царь, я и несколько человек из его свиты. Людей из моей
охраны в доме не было, как сейчас помню. Стулья уже были
подготовлены неподалёку от растопленной печи, где мы и сели вместе
с Царём. Был тогда у меня небольшой мандраж, ведь ко мне приехал
сам Александр III, но на ходе самой процедуры это никак не
сказалось. Уже всё было доведено до автоматизма. Ровно три минуты я
ощущал сильное давление на кисть правой руки, пока Царь первым не
разжал руку и удивлённо смотрел на свою ладонь, сжимая и разжимая
кулак.
— И
ведь правда… — перекрестился он тогда три раза рукой, которой
держал меня во время лечения, после чего уже более ярким и живым
взглядом посмотрел на меня. Казалось, что это был уже другой
человек. — Господь не мог нас так оставить, я знал это, но не верил
этому. Грех на мне за это большой, но не переживай, Сашка, —
похлопал он тогда меня по плечу своими здоровыми ручищами на
радостях. — Тебя тут мы не оставим…
***
Тебя тут мы не
оставим…
Насторожила ли меня тогда эта фраза,
брошенная царём на радостях?
Скорее, нет. Я сначала было подумал, что меня
могут просто забрать отсюда в саму столицу, где меня использовали
бы люди чутка поавторитетней и без поездок в провинции, но Царь в
тот день уехал почти сразу же, ничего не сказав и не передав.
Обидно было, но надежда умирала последней, поэтому я не заморачивал
себе голову. Как я себя тогда запрограммировал: «Всё идёт так, как
и должно идти».
Но,
как говорится, всё шло через одно место, то есть через
задницу.
По
рассказам отца Павла, который и так неплохо схуднул за прошедшие
года и моей охраны, прошлый год из-за непогоды выдался очень
неурожайным, и наша страна довольно быстро катиться в пучину
голода. Чего уж говорить, люди из моей охраны, которые периодически
ходили в город за съестным, в последние пару раз, когда ходили,
возвращались с пустыми руками. В городе реально с началом нового
летнего сезона начался голод, а потому наша небольшая община
частично перешла на охоту в местных лесах и на рыбалку, благо речка
была под боком. И меня приобщили к этому, чтоб «без дела не сидел и
учился у старших уму-разуму».
Всё
это продолжалось вплоть до 13 августа 1885 года, пока меня ночью не
разбудил крайне нервный Максым, который на моё удивление был одет,
как при приезде Царя, и имел винтовку за спиной. Он приказал мне
немедленно собираться, ведь меня уже ждёт экипаж.