Я нарочно болтал, уводя в сторону шалостей да игривостей – жалко
было девчонку.
- Да ну тебя! – зарозовела Лорка. – Как скажешь что-нибудь… -
она смяла платок, косясь исподлобья. – Ты… знаешь про Инну?
- Застал их обоих, - мой голос звучал совершенно спокойно. – В
съемочном павильоне. Его Олег зовут?
- Ну да, - расширила глаза Лариса, - это же Видов!
- А-а… Слыхал про такого, - равнодушно отозвался я.
- Олег, конечно, козел, но и Инка – коза! И дура! Ох, какая же
дура… - Лариса горестно покачала головой, и вздохнула. - Всё так
запуталось… В январе она сделала аборт. Испугалась, что
беременность помешает съемкам! Ну, вот что ты скажешь… Был жуткий
скандал, маме «скорую» вызывали… Инку даже хотели выгнать за
аморалку, но Гайдай молодец, отстоял. Я тогда чуть не чокнулась,
правда! Спала часа по три, а днем – дурдом полнейший! Инка в
истерике, Олег в истерике, вся съемочная группа в истерике!
Рассказывали даже, что Вицин хотел морду Олегу набить, но вроде
оттащили. Жена Видова сразу подала на развод, Олег неделю за Инкой
бегал, чуть ли не силком в ЗАГС приволок, и их моментом расписали…
Говорят, по прямому поручению Демичева. Вот только свадьбы никакой
не было…
Выговорившись, Лариса затихла, сникая. Я обнял ее, и девушка тут
же расплакалась – навзрыд, трясясь, всхлипывая и причитая.
Мои руки будто сами погладили ее по голове, по спине – было
жалко старшую сестричку. А вот младшую – нисколько. И вовсе не
потому, что предала… изменила… предпочла… Нет. Просто, когда
слышишь о чужом несчастье, душа дрогнет далеко не всегда. Чье-то
горе тронет тебя, а чье-то оставит равнодушным. Инна, Инна… Мне
казалось – мы с нею идем навстречу друг другу, а вышло, что
разминулись – и отдаляемся. Зона отчуждения между нами растет - не
одолеешь, да я и не хочу. Пускай мой роман о любви останется
недописанным…
- Ну, не плачь, не надо… - проговаривал я ласковые пустяки. –
Всё же хорошо, чего ты?
Чумазые кочегары вышли курнуть, но, видя такое дело, обратили
разудалые матерки в смущенное покашливание, и удалились, стараясь
не грюкать кирзачами.
Вечер того же дня
Первомайск, улица Карла Либкнехта
Углепластика КМУ-4 на Киевском авиазаводе в Святошино было, как
гуталина у Матроскина – ну, просто завались! Помогла
нерасторопность планового производства – пока химзаводы
раскачались, пока выдали углеродное волокно, многие детали на
«Ан-22», должные, по идее, стать карбоновыми, быстренько выпустили
в металле. Военные ждать не умели.