Стало заметно тише, но градус волнения не упал.
Егор Пименович сидел на диване, одеяльцем прикрывая культи, как
срам. Момент истины... И не только для конструкции – я Риткиному
деду целую неделю реабилитацию устраивал. Приду, типа, отливку
примерять, а сам исподтишка культяпки разрабатываю. Это у одного
Иисуса получалось сразу: «Встань и иди!», а в реале безногому
месяца два приспосабливаться надо, если не больше…
- Начали! – выдохнул я. – Вставляем… Закрепляем…
Бледный фронтовик едва дышал, неловко заталкивая то, что
осталось от молодых, крепких ног в приемные гильзы.
- Мягко… - пробормотал он, розовея. – Приятно даже…
- Зафиксировали? Встае-ем…
Дюха помогал деду Егору слева, а Ромуальдыч страховал справа.
Шевельнув ногой, инвалид переставил стопу из упругих карбоновых
деталей, и покачнулся.
- О-ох!
- Все в порядке, Егор Пименыч! – подбодрил я, сбрасывая
напряжение. – Вы просто долго не ходили. Но не разучились. Это как
катанье на велике – тело вспомнит, и поедете! Сделайте шаг!
Хрипло дыша, безногий шагнул. Я переживал не меньше, но
конструкция не подвела – коленный модуль согнулся в переносе на
положенный угол, и щиколотка оперлась на пятку из углепластика.
Едва слышно пискнул гидроцилиндр.
- Вы, как киборг! – восхищенно завопил Изя, и расстроено смолк.
По щекам деда Егора катились слезы.
- Нет, нет, - всхлипнул он. – Я не про то… Просто… Ох… Я ж
тридцать лет не ходил! Забыл уже, как это - смотреть на все стоя…
Ох… Мужики, тут даже «спасибо» не звучит! Я же хожу! А ну, дайте
сам попробую…
Дюха вопросительно глянул на меня, и я успокоительно кивнул.
Ромуальдыч отпустил правую руку «испытателя», напряженно следя за
фронтовиком, и тот шагнул сам. Чуть шатнулся (Вайткус дернулся), но
удержался. Касаясь пальцами верстака, калека прошелся до станков и
обратно. Постоял, перетаптываясь – и пересек мастерскую по
диагонали.
- Отлично! – воскликнул Ромуальдыч. – Теперь давайте в штанах и
в обуви!
- Я что, - охнул счастливый дед Егор, - сам домой пойду?
Пешком?
- Да хоть бегом!
Фронтовик с нашей помощью натянул штаны папы Альбины. Деду они
оказались коротки, а вот ботинки, обычные «прощайки», впору
пришлись – мы по ним и делали стопу.
- Встаем… Изя, впускай девочек!
- Щас!
Первой вбежала Альбинка. Замерла, закрывая ладошками рот, и
заревела.