«Горячо поддерживаю и одобряю! – оценил я. – Турнули на год
раньше. Молодец, Леонид Ильич. Черненко и Гречко – на кладбище,
Подгорного – на пенсию. Тихая чистка сплоченных рядов…»
- Новости экономики, - радиоэстафету подхватил деловитый женский
голос. – В соответствии с долговременной программой перестройки
управления народным хозяйством, начато разукрупнение Министерства
черной металлургии. Из состава Минчермета выведены Магнитогорский и
Нижнетагильский металлургические комбинаты. В течение переходного
периода оба предприятия будут налаживать прямые связи со
смежниками, заключать договора с Госпланом и Госснабом, чтобы с
наименьшими потерями перейти на рыночные отношения, используя все
положительные моменты социалистической конкуренции и
социалистической предприимчивости.
«Демонополизация! – кивнул я. – Нормально…»
Упав на ковер, поотжимался, стряхивая остатки сонной дремы, и
завел комп. То бишь, микроЭВМ.
«Коминтерн» загудел, зашелестел вентилятором. На экране монитора
высветилась четырехлучевая звезда «оськи». Я сразу заглянул в
почту. Ага… Два теста… Так… Письмецо из Зеленограда! Я щелкнул
«мышей», наведя курсор, и послал на печать. Принтер вздрогнул –
каретка суматошно заметалась, поскрипывая и взвизгивая. Плавно
вылез лист с распечаткой.
Гордо хмыкнув, я понес почту на кухню. Разумеется, мамуля уже
развела кофейную церемонию – запахнувшись в халатик, то ли
священнодействовала, то ли колдовала. Аромат кофия витал, наполняя
кухню.
- Что это вы так рано, Михаил Петрович? – улыбнулась мама,
снимая джезву. Бодрящая струя пролилась сквозь ситечко в маленькую
зеленую чашечку из полупрозрачного фарфора. – Еще девяти нет.
- Дела, - отозвался я, плюхаясь на диванчик рядом. – Вам письмо,
Лидия Васильевна!
- Да? - оживилась Лидия Васильевна. - Петечка никак не
угомонится…
- Скучает.
Прочитав коротенькое послание (еще не напомаженные губы
сминались улыбкой), мама вздохнула и приобняла меня за плечи.
- Ой-ё-ё, ёжечки, ё-ё… Раньше я почему-то думала, что вот –
вырастут дети, и тревог станет поменьше. Ага… Больше! И я себя
как-то неуверенно чувствую. Уж очень вы быстро выросли и перестаете
быть детьми. Ты уж точно повзрослел – и беспокоишь меня
постоянно... Мой Мишка, Мишенька уже не в шутку, а всерьез
превращается в Михаила Петровича!