Народу на станции хватало, чтобы затеряться, а вскоре и поезд
подкатил. По привычке обшарив глазами перрон, Дэн вскочил в вагон.
Моторы низко загудели, разгоняя состав, и понесли его, затягивая во
тьму туннеля.
Словно подчиняясь качанию вагона, вице-консул откинулся на
спинку. Можно чуток расслабиться. Наверху суета, беготня… Наперебой
пищат рации, стучатся доклады по восходящей, сыплются приказы по
нисходящей…
Далеко не уедешь, перехватят, а ему даль и не нужна. Прикрыв рот
ладошкой, Лофтин ухмыльнулся.
«Мы их сделали, сэр Дэниел! Мы их сделали!»
* * *
Блуждал Дэниел Макартур Лофтин недолго – добрался до Литейного,
и ровно в час дня вошел в букинистический. Сергей Гарбуз уже торчал
возле стеллажа с поэзией, нетерпеливо листая сонеты Шекспира в
переводе Маршака.
Не подавая виду, что знаком, Дэниел взял с полки сборник
Симонова, просмотрел, морща лоб и шевеля губами. Незаметно вложив
записку, он вернул томик на место и отошел, гася поэтические
восторги.
Перебирая русскую классику, он косился на агента, недовольно
морщась – тот слишком явно вынимал послание, никакой ловкости рук!
Вообще-то, опасный сигнал.
«Немо» не просто неуклюж или неопытен. Он небрежен в силу своего
характера. Сыночек высокопоставленных родителей, Гарбуз привык, что
всё дозволено и ничего ему не сделают.
Поэтому рассчитывать на него в перспективе не стоит, все равно
КГБ придет за ним. Но пока…
Пока пусть поиграет в шпионов.
Вечер того же дня.
Сумская область, река Сейм
Машины пересекли Сейм по мосту, не заезжая в Батурин. За рекой
перестроились – теперь впереди маячили тюнингованные "Жигули"
братцев Киршей. Восьмиклассник Гоша, как лоцман, вел автомобильный
караван к пионерлагерю «Вымпел».
Правый берег реки вздымался кручей, источенной ласточкиными
гнездами, как сыр дырками. Дорогу через пойменное чернолесье не
просто очистили от снега, а выскоблили до самого асфальта – она
успокаивающе чернела в свете фар. А чуть позже лучи, качаясь,
уперлись в ворота с поржавелыми силуэтами горнистов.
«Приехали…»
На шум открылась дверь домика смотрителей лагеря, пропуская
вялый свет керосинки, и выглянул сторож с двухстволкой.
- Дядь Сень! – прорезался звонкий голос Гоши. – Это я! Это
мы!
- А-а! Сейчас, сейчас…
Ружье дружелюбно повисло на плече, и сторож загремел засовом. Со
ржавым скрежетом ворота распахнулись, пропуская на просторную
площадку между первым и вторым корпусами – безликими двухэтажными
зданиями из силикатного кирпича, таращившихся черными окнами.