Джеральд Форд заметно успокоился, повеселел даже.
- Будем считать, Джек, что вы меня убедили, - добродушно
проворчал он. – Прошение об отставке Колби я уже подписал, а вам
следует завтра же вылететь в Москву. Замените Фултона в должности
нашего резидента.
Сердце Даунинга пропустило удар – и заколотилось, толкая кровь к
щекам.
- Допущенные ошибки надо исправлять! – холеная ладонь президента
звонко шлепнула по мраморной каминной доске. – Коли уж Миха остался
в СССР и по-прежнему неуловим, ваш долг, Джек, отыскать его
первым!
Суббота, 3 января. Перед обедом
Московская область, Архангельское.
Черная «Волга» плавно подкатила к госдаче маршала Советского
Союза. Не оборачиваясь, водитель пристально глянул на пассажира в
зеркальце, и кивнул.
- Я быстро, - буркнул офицер-ликвидатор, рассевшийся на заднем
сиденье.
Стараясь ничего не касаться правой рукой, он вылез из машины,
прихватив кожаную папку с бумагами. Мельком огляделся, и двинул к
воротам деловитой походкой курьера.
Гречко обосновался в красивом месте. Зимой и летом близкий лес
очаровывал, навевая мысли о русских народных сказках. В холода всё
тут пахло снежной свежестью, а в жару наплывал смолистый дух хвои.
Благорастворение воздухов.
«Теремок» министра обороны возвели бойцы стройбата, подневольные
маршальскому приказу… Губы ликвидатора дрогнули, складываясь в
беглую усмешку – тем легче будет выполнить задание. Комчванства он
не выносил.
Ворота стояли, распахнутые настежь. Охранники дружно ширкали
лопатами, сгребая снег с аллеи. За частыми росчерками голых ветвей
проглядывала сама госдача, а к высокой ограде тулился флигель – над
его трубой дрожало марево.
Дорогу офицеру-ликвидатору заступил майор Родионов,
бесстрастный, как Гойко Митич в роли апача:
- Вы к кому?.. – обшарив взглядом штатское пальто гостя, начохр
вскинул внимательные глаза.
- К товарищу Гречко, - последовал спокойный ответ. - Мне
поручено передать ему бумаги из министерства. Вот мои
документы.
Майор посопел, изучая удостоверение, и сказал с запинкой:
- Андрей Антонович не велел пускать… Пройдите сами.
Офицер-ликвидатор уловил в голосе начохра просительные нотки, но
сберег невозмутимое выражение лица, словно подыгрывая «краснокожему
брату». Согласно кивнув, он пошагал к флигелю.
Нервы, подстегнутые смертельной опасностью, натягивались
позванивавшими струнками, однако тренированная воля держала тело в
узде. Постучавшись, ликвидатор обождал немножко, и толкнул дверь
левой рукой, сжимавшей папку.