Высокий, статный маршал с породистым и надменным лицом камергера
вышел навстречу, не скрывая явной досады.
- Здравствуйте, товарищ Гречко, - мягко улыбнулся офицер,
протягивая правую руку. Министр обороны, не думая, вяло пожал ее.
Маршальские брови тотчас же вздернулись, отвечая слабым удивлением
на неожиданную крепость пальцев штатского. – Тут вам передали
кое-какие сводки, ознакомьтесь, пожалуйста. А завтра я за ними
заеду.
- Это всё? – Гречко нетерпеливо отобрал папку.
- Всё.
- Свободен.
Ликвидатор удалился, отвесив небрежный поклон. Министр обороны
вышел следом – набросил на плечи шинель и прошелся по чисто
выметенной, чуть ли не пропылесошенной дорожке, хмуро взглядывая на
Родионова. Начохр виновато потупился, а маршал передернул плечами,
словно сбрасывая раздражение.
Кивнув майору на ходу, как бы сочувствуя, офицер-ликвидатор
пошагал к машине, унимая нетерпение. И лишь нырнув на заднее
сиденье, поспешно вынул из кармана заветную коробочку.
Водитель молча помог ему натянуть на левую руку хирургическую
перчатку и отвернулся, тут же плавно трогаясь с места. Заскользила
назад высокая ограда, мелькнул солдатик с метлой…
Достав из коробочки влажную салфетку, ликвидатор тщательно
протер правую ладонь. От салфетки шибало чем-то больничным, резким
и ёдким, и лишь минуту спустя в носу защекотало от вкрадчивых ноток
яда.
«Всё! Можно! Можно!» - суетились мысли, но офицер сперва сложил
салфетку – на ней уже проступили бурые пятна, - осторожно стянул
перчатку и спрятал обе «улики» в коробочку. Вот теперь можно.
Морщась от собственной поспешности, он вынул пузырек с антидотом
и опорожнил его одним глотком. В пищеводе потеплело, как от доброй
порции коньяка, вот только послевкусие отвратное – полное
впечатление, что бензин из шланга втянул ненароком…
- Может, сразу в баню? – в зеркальце качнулись серьезные серые
глаза водителя. – Попаришься?
- А давай! – ликвидатор облегченно откинулся на спинку.
Отпускает потихоньку… Ладонь красная, горит, но это пройдет. Вряд
ли парная выведет токсины быстрей, чем обычно, но хоть душа
успокоится. А то всё ей лишь бы закружиться, загуляться…
Пропустив грохотавший цементовоз, «Волга» выехала на шоссе и
пошла в разгон – заснеженная обочина сливалась в белую ленту с
размытыми черными промельками деревьев.