Наше управление в расследовании этого самоубийства задействовано
не было. Даже Владимиру Петровичу пришлось довольствоваться скупыми
строчками официальной версии, согласно которой Семён Цвигун тяжело
болел раком лёгких и, не став дожидаться естественной смерти,
застрелился. Дядя Вова с Цвигуном был знаком, пусть и не
приятельствовал, но знал, что десять лет назад он перенёс операцию
на лёгких. И вполне успешную. К тому же на руки семья Цвигуна
получила свидетельство, где причиной смерти указывалась «острая
сердечная недостаточность».
Илья попытался расспросить меня что-то по этому делу, но я
развёл руками. Пусть и помнил заместителя Андропова по фамилии, но
личной биографией никогда не интересовался и насчёт самоубийства
генерала ничего сказать не мог. Илья перечислил гуляющие «среди
своих» версии. По одной из них Цвигуна обвинили во взяточничестве в
одном крупном деле о коррупции и он решил не дожидаться
расследования.
Проблемы онкологии также отметать не стоило. Был рак лёгких,
могли образоваться метастазы. Чем не предпосылки к
самоубийству?
Ну и главным обсуждаемым вопросом была ссора Цвигуна с Сусловым
по поводу любовника Галины Брежневой, артиста Большого театра
Бориса Буряце. Этот роковой цыган был связан с уголовной группой,
похитившей бриллианты у знаменитой дрессировщицы Ирины Бугримовой*.
Ситуация там выглядела паршиво. Сомнительные свидетели уверяли, что
видели некоторые украшения на Галине Брежневой. В ходе
расследования её имя по-любому всплыло бы. И как отреагировал бы на
это папа?
Из закрытых источников Владимира Петровича мы с Ильёй узнали,
что скандал между Сусловым и Цвигуном вышел знатным. Оба психанули
и разругались. Суслов был категорически против, чтобы в деле
фигурировало имя Галины Брежневой. Бескомпромиссный и честный
«серый кардинал» стоял на защите партийной идеологии, потому
считал, что подобная огласка скомпрометирует не только семью
Брежнева, но и всю партию (как будто в народе слухов о Галине и
бриллиантах не ходило!).
А теперь сложите все эти события воедино и станет понятно, что
поводов для самоубийства у Цвигуна хватало. То, что он не написал
предсмертную записку, действовал спонтанно, воспользовавшись не
личным табельным оружием, а пистолетом охранника, подтверждало эту
версию. Замордованный, больной и усталый генерал приехал на дачу,
где и свёл счёты с жизнью.