– Долгая история, – послышалось в
ответ. – Дай разрежу верёвку.
Зашелестело жреческое платье. Акрион
вздохнул – видно, затекли спутанные ноги.
– Посиди здесь, только тихо, –
велела Фимения. – Я выйду к жрецам, скажу, что демоны тебя забрали
в ледяное царство. Прямо отсюда. И что мне теперь надо уединиться
до утра, чтобы очиститься самой. Потом приду, и поговорим.
– Они тебе поверят?
– Они всегда мне верят. Я – любимица
Артемиды.
Акрион засмеялся, и Фимения
засмеялась вместе с ним.
Потом хлопнула дверь – шагов
Фимении, как и раньше, не было слышно.
– О Феб-заступник! – прошептал
Акрион с восторгом. – Получилось! Ты видишь? Мне всё удалось!
– Получилось, удалось, – проворчал
Кадмил. «А парень-то и вправду показал себя молодцом, – подумал он.
– Выкрутился. Не ожидал...»
Снова раздался стук.
– Пойдём, – проговорила вернувшаяся
Фимения. – Ох, я так тебя рада видеть! Но это правда ты?
– Правда!
– Что за чудо! Дивное чудо! Аполлон,
храни нас! Сейчас, погоди, я только...
И в этот миг горошина в ухе Кадмила
замолкла.
Наглухо. Будто и не звучала
никогда.
Кадмил озадаченно вытряхнул
устройство на ладонь. Рассмотрел, как мог, в свете луны. Потряс.
Подул. Постучал о черепицу. Затолкал обратно в ухо, поглубже.
Ничего.
«Неужто сел кристалл в передатчике?
– подумал он в растерянности. – Как же так, ведь позавчера зарядил!
На пару месяцев бы хватило! Что за ерунда?!»
Но Око Аполлона молчало, и молчала
горошина, которая должна была беспрестанно принимать сигнал
амулета.
– Смерть на меня, – пробормотал
Кадмил сквозь зубы. – Придётся ждать, пока он вернётся.
На случай непредвиденных
обстоятельств – то есть, как раз на такой вот случай – они с
Акрионом уговорились встретиться на постоялом дворе у Медных ворот.
Ждать условились ровно сутки, до следующей ночи.
Можно было остаться здесь. Но вряд
ли Фимения выйдет из храма открыто, при стражниках. Разве что
местный люд доверяет верховной жрице настолько, что она может
сказать: простите, ребята, этот грязный эллин – мой брат, Артемиде
угодно, чтобы мы с ним отправились через море в Афины. Так что
давайте-ка поклонитесь, расступитесь, проводите нас к берегу и
подтолкните лодочку, чтобы легче плыла... Да.
Кадмил вдруг неожиданно для себя
зевнул и понял, что вымотался до предела.
Он скользнул с крыши, стараясь не
тревожить черепицу. Грузно приземлился. Ссутулившись, придал себе
вид усталый и подавленный (о, как просто это далось). Побрёл в
сторону. И, достигнув белёных, словно бы светящихся под луной
домов, окружавших площадь, нырнул в глубину сонных улиц, как в
пучину.