– М-м... В девятый мунихиона?
– В девятый от конца мунихиона.
– Смерть на этот местный календарь, – проворчал Локсий. – Давно
надо ввести наш, нормальный... Ты про тот разговор насчёт
дискредитации культа?
«Ура! – подумал Кадмил. – Вспомнил!»
– Да, – сказал он. – Я по-прежнему считаю, что нужны
дополнительные меры.
Локсий вздохнул. Поправил складки плаща-хламиса, застегнутого на
плече фибулой с ярким синим камнем.
– Я запретил людям поклоняться богам новым способом. В
совершенно категоричной форме.
Кадмил уважительно склонил голову:
– Это было неподражаемо. Сияющий облик, молнии, громовой голос с
неба. Люди ещё лет пятьсот будут рассказывать, как им явился
разгневанный Аполлон...
– Ладно, ладно, тоже мне льстец нашёлся, – Локсий нахмурился, но
Кадмил мог поклясться, что заметил короткую ухмылку. – Гм... И
всё-таки ты думаешь, что алитею продолжают практиковать тайно?
– Уверен. Наверняка остались упёртые фанатики, которые лично вас
не видели. И они не отступятся. Через какое-то время культ может
возродиться.
Локсий с сомнением кивнул.
– Алитею нужно опорочить, – напористо продолжал Кадмил. –
Смешать с дерьмом. Для этого идеально подходит Семела. Выставим её
ведьмой, обнародуем злодеяния, где надо – сгустим краски. И
объявим, что практики, которые она проповедовала – самое что ни на
есть чёрное колдовство. Вот увидите: через полгода её именем будут
пугать детей, а само слово «алитея» станет похабной бранью.
– А царь?
– Ликандр сделает, что мы ему скажем. Не впервой. К нему явится
глашатай-Гермес и изъявит божественную волю. Царь не пойдет против
богов.
Локсий хмыкнул. Взяв со стола полированный стальной стилос,
подбросил его, поймал за кончик. Задумчиво покачал в воздухе,
любуясь блеском металла: тонкая работа, с самого Батима. Здесь, на
Земле такие вещи научатся изготавливать лет через пятьсот.
– Даже устроит показательную казнь супруги?
Кадмил развёл ладонями:
– Ну зачем же казнь? Просто отошлёт её на какой-нибудь паршивый
островок, пускай там до конца дней смывает вину жертвенной кровью.
Думаю, Ликандр только обрадуется подходящему случаю. Царь с
царицей, говорят, не в ладах со дня смерти дочери, Фимении.
– Несчастный случай?
– Неизвестно. Болтают всякое, но всё произошло без
свидетелей.
– Ох уж эти дворцовые тайны, – неприязненно заметил Локсий.