– М-м... В прошлый раз ты говорил, что у неё только один глаз, –
задумчиво сказала Мелита.
– Я врал! – развёл руками Кадмил.
Они расхохотались и снова стали целоваться.
– Возвращайся поскорей, – промурлыкала она.
– Ты говоришь с Гермесом, женщина, – притворно нахмурился
Кадмил. – Быстрей меня – только мысль. Вернусь мигом, не успеешь
заскучать.
– Я уже скучаю... Все костюмы заряжены и проверены. Какой
возьмёшь?
Кадмил покосился на вешалку у стены, где висели лётные
комбинезоны. Тяжелые и душные даже на вид, но, увы,
необходимые.
– Чёрный, – решил он. – Ночь ведь на носу. Маскировка не
помешает.
– Как скажешь. Ветер северо-северо-западный, два балла. К ночи
стихнет.
– Хорошо, если так. Сумку мне собрали? Я вчера просил
кастеляна.
Мелита, снявши руки Кадмила со своей талии, подошла к сундуку у
входа. Вынула холщовую сумку – с двумя ремнями крест-накрест, чтобы
не болталась в полёте.
– Всё здесь, – покачала увесистую поклажу. – Куклы, кости,
дохлые крысы. Всё грязное и горелое. И ещё кой-чего.
Кадмил взял сумку, заглянул внутрь.
– А, черепа! – обрадовался он. – Замечательно.
– Пакость какая, – Мелита поёжилась.
– Это, наверное, из морга, – успокоил её Кадмил. – Я слыхал,
недавно трое рабов померли.
– Жаль бедных.
– Угу, – рассеянно откликнулся Кадмил, отмеряя нужную длину
ремней. – Поможешь одеться?
– К вашим услугам, господин, – улыбнулась она.
Он скинул сандалии, снял гиматий, расстегнул фибулу на плече,
выскользнул из хитона, оставшись совершенно голым. Мелита приняла
одежду, аккуратно свернула, положила в тот же сундук, откуда
извлекла сумку. Чувствуя, как всегда, мимолётное сожаление, что его
тело не настолько же совершенно, как тело Мелиты (далеко не так
совершенно и, надо признать, вообще далеко от совершенства), Кадмил
взял с вешалки глухо звякнувший лётный костюм чёрного цвета. Сунул
ноги в штанины, пропихнул ступни в сшитые воедино с тканью ботинки.
Занялся многочисленными хитрыми застёжками, не имевшими названия на
эллинском языке.
Мелита присела рядом на корточки, взялась помогать.
– Зачем всё это барахло в сумке? – спросила она, затягивая ремни
на лодыжках. – Будешь притворяться колдуном?
– Наоборот, – он провёл ладонью по туго сидящим в матерчатых
гнёздах кристаллам. – Буду притворяться, что колдун – кое-кто
другой.
– Опять интриги? – в её голосе звучало то ли осуждение, то ли
восхищение, то ли насмешка. А может, всё разом.