– А шо за жерди, по которым он шел?
– Это не жерди, а рельсы. Паровозы ходют по рельсам.
С того дня Ефим тайно влюбился в паровозы, мечтая, что когда вырастет, обязательно будет управлять этими чудо – машинами.
Когда он немного подрос, у него даже сложилось четверостишье, посвященное паровозу:
Паровоз железный мчится,
Дым клубится из трубы.
Он как огненная птица
Пролетает по степи.
(В. Лиштванов)
Уже на следующий день Ефим приступил к выполнению непосредственных обязанностей смазчика вагонов. Работа была трудной, особенно в холодные и дождливые дни. Не всё сразу получалось, но Ефим всё выполнял добросовестно, стараясь четко следовать указаниям бригадира смены.
Через год, тоже по протекции Николая, Ефима перевели в кондукторы. Но на этом он не думал останавливаться, Ефим хотел стать машинистом.
Новая работа была значительно легче предыдущей, и он стал быстро с ней справляться, а через месяц – другой, уже начал прилично разбираться в новых обязанностях. У него выдавалось достаточно времени для отдыха во время поездки. Ефим часто проводил его в будке машиниста. Вот и сейчас он там ехал, а душа ликовала, от открывавшихся перед ним красот природы.
Мимо проплывали в пленительном великолепии поля и луга. Пригорки и долины ласкали взгляд весенним разнотравьем. Отдельные деревья и рощицы уже покрылись молодой листвой, ласково маня заглянуть под раскидистую тень.
Ефим наслаждался необъятными просторами Родины и на ум пришли только что сочиненные несколько строк:
Широка и привольна ты Россия моя,
Я люблю твои веси, леса и поля.
Ты прекрасна своею суровой красой,
И я рад, что могу любоваться тобой.
(В. Лиштванов)
Но вскоре мысли переключились на более прозаичное и обыденное, вернув к реалиям жизни.
Ему страшно захотелось напиться воды. Съеденная утром селёдка явно начинала давать о себе знать организму. Ефим хотел взять кружку, что бы налить воды из питьевого бака, но кружки нигде не было. Он поискал вокруг, но она как сквозь землю провалилась.
– Колюха, – обратился он к Николаю, – ты не видал моей кружки?
– Да ты шо? – ехидно улыбаясь, ответил Николай, – я её нигде не видал. Мобудь забыл ты где?
– Она ж туточки была, – растерянно проговорил Ефим.
– Могет быть и была, а могет и нет.
– А ты её случайно не спрятал? – подозрительно продолжал допытываться Ефим.