Я как будто очутилась
в Петергофе или в Версале. Ощущение было двойственным. Одна половина меня была
довольна, что ей, бедной аристократке, предоставили такие шикарные покои.
Вторая половина находилась в легком шоке. И, по-моему, пребывала в нем с того
момента, как я проснулась в склепе. Все казалось каким-то ненатуральным,
сказочным, что ли.
Вот, например, размер
кровати с балдахином – в самый раз для трех таких дам, как Кора. И все это для
одной меня? Я, конечно, знала, что аристократы раньше жили лучше, чем может
себе позволить скромная ассистентка из маленького российского города, но все
же…
Не вполне веря
в реальность происходящего, я провела рукой по темной древесине, вдохнула ее
запах и присела, проверяя жесткость матраса, то есть перины.
Мягко. Как в
облаке сахарной ваты.
Кора еще одним
облачком, потяжелее, втиснулась в спальню.
- Милая леди,
тут фрукты. Не хотите откушать?
- Я не голодна.
Если хочешь, сама поешь, – ответила я, предположив, что крупная служанка уж
точно проголодалась быстрее меня.
Увлекшись
изучением обстановки и размышлением о том, в какой из сказок я оказалась – в
сказке Андерсена с мрачным концом или в добром фэнтези, которое закончится
традиционным хэппи-эндом, я не заметила, что служанка не двигается и странно
смотрит на меня. Спохватившись, я повернулась к ней.
- В чем дело,
Кора? С фруктами что-то не так?
- Вы кто? –
тихо спросила она.
Я выдавила из
себя нервный смешок, стараясь скрыть то, что в эту минуту меня прошибло
холодным потом.
Минуту назад я,
может, и была в доброй сказке, а сейчас точно попала в ту, где злую ведьму
сжигают в печи. Угадайте, кто будет на месте ведьмы?
- Кора, это
что, шутка?
Она продолжала
настороженно глядеть на меня.
- Никоим разом,
госпожа. Я на семью Тэвьера с малых лет работаю, а леди Целестию с рождения
знаю. Уж простите, но вы на нее и близко не походите. Своим уровнем магии она
так кичилась, что упоминала его по поводу и без. Еще она на второй странице
книг обычно засыпает, а вы с собой целый сундук взяли и одними ими были заняты
все время. Тем более леди Целестия не стала б защищать слуг перед другими
господами. Она так гналась за столичной модой, что даже платья шила только у
того портного, который в Эсьене бывал, хотя наш-то ничуть не хуже. А уж если бы
кто-то сказал, что я под столичные мерки не подхожу, отослала бы меня домой сей
же час. Она вообще меня брать с собой не хотела – стыдилась. Я слышала, как она
лорду Тэвьере об ентом говорила. Только денег-то на прислугу получше все равно
не было. Наоборот, как та беда с матушкой леди Целестии приключилась, всех
поувольняли. Когда вы по поводу меня ни слова не сказали перед отъездом, я
удивилась, но промолчала. Вы ж от яда слабые были. Я думала, в нем все дело. Да
только теперь вижу, что вы и про себя ничего не помните. А такого от яда не
бывает.