Но страшнее всего была жутковатая, подавляющая аура власти,
которая мгновенно затопила всё окружающее пространство, стоило
только из быстро затвердевающего грунта появиться острому кончику
огромного ятагана. Она прижимала траву к начавшей трескаться земле
и буквально обдирала кору со стволов деревьев. Именно эта сила,
которая позволяла даже такой посредственности, как Рамазан, стать в
мгновение ока одним их сильнейших сахииров, и делала тахум
Авшалумовы при всех его недостатках одним из сильнейших не только в
их Тайном Ауле, но и на всём Кавказе!
Кушкафкар, зарычав, сверкая пылающими красным огнём глазами,
набросился на человека, вновь демонстрируя сумасшедшую скорость, с
которой могло двигаться это обычно неторопливое создание. Рамазан
взмахнул своим огромным клинком, чувствуя, что, как и писалось в
свитках тахума, для него «Клык Шахдага» был сейчас легче тростинки,
и могучая огромная волна потревоженного клинком воздуха, отшвырнула
монстра прочь, кроша и ломая окружающие деревья.
Однако времени восхищаться гением давних предков у сахиира,
просто-напросто, не было. Применённые им чары были столь
могущественными, сколь и недолговременными. Именно поэтому он, со
скоростью, от которой воздух перед ним взорвался оглушающим
хлопком, метнулся к телу ещё не упавшего на землю кушкафкара и,
повернувшись вокруг своей оси, изо всех сил нанёс могучий удар
клинком огромного ятагана снизу вверх, от плеча и до паха глубоко
рассекая неподатливую плоть чудовища, вновь подбрасывая массивное
тело в воздух. Чтобы самому, тут же подпрыгнув, оказаться прямо над
ним и, раскрутившись, обрушить лезвие прямо на верещащего от страха
монстра, словно ядро, выпущенное из пушек Ростовского Полиса,
отправить кушкафкара к земле, заодно отсекая ему одну из рук.
Последним штрихом, уже видя, как на глазах крошится и
распадается, быстро развеиваясь туманом, созданное его чарами
оружие, он выпустил импульс живицы и сам рухнул вниз, глубоко
всаживая то, что ещё успело остаться от «Клыка Шахдага», в тушу
поверженного чудовища. А затем отпустил рукоять и, чувствуя, как
быстро покидают его силы, отпрыгнул в сторону от образованного
падением монстра кратера, едва устояв при приземлении на ногах,
внимательно всматриваясь в тело поверженного противника.
Впрочем, чудовище, из груди которого ещё торчал быстро
растворяющийся остов огромного ятагана, не подавало признаков
жизни. Да и вообще, выстоять после такого не смог бы не то что
кушкафкар, а сам «Шайтан», а потому, покуда у Рамазана ещё была
хоть какая-то возможность двигаться, он медленно развернулся и
поплёлся прочь. Ведь перед тем, как он в наказание за использование
древних чар просто рухнет плашмя не в силах несколько дней
пошевелить ни рукой, ни ногой, ему нужно найти хоть какое-то
убежище.