Автомат Калашникова
Модернизированный.
2014
Рыцарский роман
И с лица стальной решётки
Ни пред кем не подымал.
А. С. Пушкин
То есть вообще ни пред кем. Ни при каких обстоятельствах. Даже
на супружеском ложе. И мало-помалу бедная женщина свыклась с
мыслью, что еженощно склоняющаяся над ней металлическая болванка с
прорезями для глаз и есть подлинное лицо её мужа. Со временем она
даже научилась различать в ней выражения нежности, страсти и проч.
Шли годы.
Но вот однажды не иначе попутанная бесом супруга тайком проникла
в келью почивавшего рыцаря и с замиранием приподняла забрало.
Душераздирающий вопль достиг самых отдалённых уголков замка.
Отпевающие покойницу монахи с суеверной боязнью косились на
исковерканное предсмертным ужасом лицо усопшей.
И это всё о роже. А крест над могилой бедной женщины установили
из чёрного дерева с серебряной окантовкой.
Приблизительно 1970 г. от Рождества Христова
(Из цикла «Глубокий космос»)
Вы не представляете, как это ужасно
— быть оторванным от Земли! Выйдешь вечером, посмотришь: где
Солнце? Где эта крохотная далекая звёздочка?.. Нет Солнца. Нет и
быть не может. Атмосфера здесь, видите ли, непрозрачная...
То есть на редкость унылая планета!
Куда ни глянешь — везде песок. И цвет-то у него какой-то
зеленоватый... Вы когда-нибудь зеленоватый песок видели? Нет. А я
вот каждый день вижу...
Господи, а на Земле сейчас!.. Море —
синее, солнце — жёлтое, трава — зелёная! Не зеленоватая, заметьте,
а именно зелёная! Ярко-зелёная!.. А здесь... Сколько лет живу на
этой планете — всё никак к ней привыкнуть не могу...
А жители местные! Вы бы на них
только посмотрели! Вместо лица — какой-то хобот с двумя глазами на
стебельках... Хорошо хоть с двумя!.. Нет, они существа очень даже
неплохие, только вот молчат всё время — телепаты...
Расстроишься, пойдёшь к себе.
Возьмёшь зеркало, поглядишь в него — честное слово, тоска берёт...
Глаза эти на стебельках, хобот вместо лица... Тьфу, жизнь! А вот на
Земле сейчас!..
1987
— Лишить инвалидности? Меня?! — Иван
Петрович с угрожающим видом потянулся за костылём. — Вконец
оборзели?
Пришедшие, оробев, встали со стульев
и на шажок отступили к дверям. Страшен был Иван Петрович.
— Не знают уже, чем достать! —
бушевал он. — Ишь, чего удумали! Инвалидности лишить!
— Да вы дослушайте сначала! —
взмолился один из троицы чиновников. — Мы вам добра хотим, а вы к
нам, я не знаю… как к нелюдям каким-то!