«Баю-баюшки…»
У «эмки» слонялся шкодливый пацан,
высматривая, чтобы ему открутить. Судоплатов не стал его гонять, да
тот и сам отчаялся – побрел дальше приключений искать. Павел сел, и
завел машину. Выезжая на Хорошевку, он улыбнулся «с чувством
глубокого удовлетворения» - одну фамилию из списка можно
вычеркнуть.
Улики? Пуля, вроде бы, ушла в никуда,
но лучше будет поберечься… С моста через Таракановку «Парабеллум»
канул в воду.
Из мемуаров
П.А.Судоплатова:
«В начале войны мы испытывали
острую нехватку вквалифицированных кадрах. Я и Эйтингон предложили,
чтобы из тюрем были освобождены бывшие сотрудники разведки и
госбезопасности. Циничность Берии и простота в решении людских
судеб ясно проявились в его реакции на наше предложение.
Берию совершенно не интересовало,
виновны или невиновны те, кого мы рекомендовали для работы. Он
задал один-единственный вопрос:
- Вы уверены, что они нам
нужны?
- Совершенно уверен, - ответил
я.
- Тогда свяжитесь с Кобуловым,
пусть освободит. И немедленно их используйте.
После освобождения некоторые мои
близкие друзья оказались без жилья в Москве: их семьи были выселены
из столицы. Все онипоселились у меня на квартире, на улице
Горького, в доме, где находился спортивный магазин
«Динамо».
Этажом выше была квартира
Меркулова, первого заместителя Берии, который иногда спускался ко
мне, если надо было обсудить что-нибудь срочное.
Обе наши квартиры использовались
также как явочные для встреч с иностранными дипломатами. Случилось
так, что Меркулов позвонил мне как раз в тот момент, когда в
гостиной сидели мои постояльцы, и, поскольку он собирался зайти,
чтобы поговорить о неотложных делах, пришлось спрятать их в
спальне, дабы избежать встречи наркома с недавно выпущенными на
свободу бывшими «преступниками»…
Глава 4. СВИДАНИЕ
Вечерело. По правилам наркомата,
сотрудники могли уйти с работы лишь после того, как позвонит
секретарь наркома и передаст разрешение шефа. Начальники отделов
обычно уходили в восемь, отправляясь домой или на явочные квартиры
для встреч с агентами, а затем возвращались к себе на работу в
десять или в одиннадцать вечера, чтобы обобщить полученные от
агентуры сообщения, которые тут же запирались в сейфы.
Но в этот день секретарь Берии
позвонил рано, без пятнадцати семь. Судоплатов покинул здание,
которое перестроечные писаки обозвали страшным и зловещим, и
двинулся пешком. На работе все было тихо, никаких вестей о Серове
не поступало. Павел шагал, не торопясь – проездом Художественного
театра вышел к Кузнецкому мосту. Так и добрался потихоньку до улицы
Горького. На «ЗИСе» доехать было бы куда быстрее, но он не
спешил.