Я вздохнул, поднимая глаза. Кроны деревьев размеренно качались
на легком прохладном ветру. Меня знобило, а холодный липкий пот
пропитал одежду насквозь. Возможно, я умру здесь. Возможно, очень
скоро. К каким богам попадет моя душа, если душа и боги существуют?
Лес молчал.
Вечером я почти не мог говорить или сосредоточиться на чем либо.
Интересно, какая у меня была температура? 39? 40? Я горю заживо.
Запах гноя и омертвевшей плоти не покидает меня каждую перевязку.
Лекарь приносит какие-то составы, заливая их мне прямо в горло.
Реальность распалась на фрагменты воспаленного бреда. Я лежу, меня
несут, толпы варваров гонят отступающих велитов, конь падает
замертво, а вокруг бушует живое море вражеской орды.
Я прихожу в ясное сознание лишь в момент, когда посреди тьмы
небытия сверкает круг-рулетка. Стрелка бежит, попадая на сияющую
четверть. Вспышка, ощущение полета. Я смотрю чужие сны.
Огромные сосны замерли сырой стеной. Туманная дымка клубится у
входа в чащу. Кусты, буреломы, зеленые покрывала пушистого мха.
Небо затянуто пеленой облаков. Раннее утро. Почти еще сумерки.
Тропа, уходящая в лес обозначена столбами из черного дерева. Каждый
из них покрыт сложной резьбой. Клыкастые морды чудовищ, странные
круглые лики диковинных существ, когтистые лапы. Это слово тотемы
североамериканских индейцев. А за их рядами смыкаются над тропой
ветви древних деревьев. У этого прохода в чащу замер отряд.
Пурпурные плащи венаторов я уже ни с чем не перепутают. Во главе с
Сидониусом они поднимают длинные клиники. За их спинами несколько
десятков человек поставили и взвели четыре стационарных скорпиона -
стрелометные машины легиона. Но сотня людей вокруг не очень то
похожи на легионеров. Светлые волосы, бороды, кольчуги и конические
шлемы. Какие-то варвары, но одетые чрезвычайно богато. Ни Гератам,
ни Скавадам не снилось.
– Вы слышите? – с тревогой вопрошает один из них, тыча копьем в
чащу. – Они проснулись. Они идут за нами!
– Убивайте все, что движется! – в голосе Сидониуса звучала
сталь. – Это не боги! Это не их посланники! Боги с нами!
В чаще меж деревьев мелькали темные силуэты. Каждый явно крупнее
человека. Трещали сухие ветки, скрипели деревья. На отряд
надвигалось зло. Видение оборвалось.
Я открыл глаза, увидев клочок синего неба. Страшная тряска.
Каждое движение это боль. Мысли растекались воском, плавящимся на
огне моей лихорадки. Из режима стратегии меня тут же вырвало
обратно в страдающее тело. Слишком далеко зашёл недуг. Начнись
сейчас бой и сработал бы "Довести до конца". Но боя, кажется, не
было. Я потерял сознание.